Водоворот

Он сунул руку в карман, инстинктивно стараясь нащупать журналистское удостоверение, словно это был какой-то талисман. Впрочем, Иэн вполне отдавал себе отчет в том, что оно будет ему слабой защитой, если озлобленная происходящим местная молодежь вознамерится отомстить ему за неправильный цвет кожи.

Ноулз тронул его за руку, и он вздрогнул, испытывая смущение оттого, что невольно выдал свое волнение.

Оператор указал рукой вперед.

— Думаю, нам надо туда. Кто бы ни гнал этих несчастных, им еще придется преодолеть вот это.

Иэн взглянул туда, куда указывал Ноулз, и кивнул. Его друг, как всегда, прав. Местные парни устроили баррикаду из перевернутой машины, автомобильных покрышек, старой мебели и картонных коробок, вытащенных из соседнего магазина. Липкий черный дым от горящих шин заполнил улицу, закрыв солнце, и все вокруг погрузилось в унылый полумрак.

Журналисты подбежали поближе к баррикаде, подыскивая себе удобную позицию в укрытии.

Теперь им были отчетливо видны защитники баррикады. Юноши. Подростки. И даже несколько мальчишек не старше десяти-одиннадцати лет. Все они стояли, держа в руке камень, ножку стула, железный прут или другое импровизированное оружие, которым они могли бы сражаться с теми, кто вероломно напал на их семьи и дома.

— Сюда! — Иэн подтолкнул Ноулза к ржавому остову машины. Они находились всего в двадцати ярдах от баррикады.

Ноулз устроился на коленях за машиной, положив камеру на ее искалеченный капот. Иэн, пригнувшись, стоял за ним, чувствуя себя в большей безопасности, чем раньше.

Над улицей повисла мрачная тишина. Из-за дыма от горящих покрышек и домов невозможно было разглядеть, что происходит за баррикадой. Впрочем, в черном мареве уже не было заметно даже движущихся фигур, меньше стало выстрелов и криков. На мгновение Иэну показалось, что полицейский рейд завершен или отбит.

Неужели жителям Ньянги удалось одержать победу над вооруженными до зубов спецподразделениями?

Ревущий, грохочущий, скрежещущий звук вернул его к действительности, и он с ужасом увидел, как огромный БМП на полной скорости врезался в баррикаду, так что покрышки, мебель и коробки, как в замедленной съемке, полетели в разные стороны. Ударяясь о железные бока бронемашин, камни не причиняли им ни малейшего вреда, и те продолжали неуклюже двигаться по улице, оставляя за собой лишь раздавленную, горящую рухлядь.

Неожиданно из-за дыма появились цепочки полицейских, бросившихся в расчищенную бронетранспортером брешь. Противогазы с пластиковыми очками и напоминающими луковицу фильтрами придавали им жуткий вид. Вдруг один упал прямо в груду хлама, сбитый с ног угодившим в него камнем. Бросивший камень чернокожий подросток издал победный клич и наклонился за новым, но радость его была недолгой.

Иэн вздрогнул, увидев, как выстрел в упор превратил юного метателя в сплошное кровавое месиво. Он сглотнул, пытаясь избавиться от горького привкуса во рту.

Этот выстрел послужил полиции своего рода сигналом, и она открыла ожесточенную и беспорядочную пальбу, усеивая пулями все пространство улицы и близлежащие дома. В воздухе свистели осколки гранат, взорванные дома разлетались на сотни обломков, осыпавшихся вниз смертоносным дождем. Иэн почувствовал, как что-то просвистело у него над головой и резко пригнулся. Господи, в него никогда прежде не стреляли.

Он высунулся из-за машины, отметив про себя, что Ноулз не переставал снимать. Казалось, никакая опасность не может заставить его отказаться от своего дела.

Улица напоминала скотобойню. Отдельные участки ее утрамбованной земляной поверхности были сплошь залиты, даже пропитаны кровью. Повсюду валялись тела — одни лежали неподвижно, другие бились и корчились в агонии. Несколько юных бойцов Ньянги продолжали держать оборону, отчаянно отбиваясь от хлынувших в проем полицейских, но большинство защитников баррикады обратились в бегство. Их преследовали, по ним стреляли с бедра, на них обрушивались дубинки и длинные кнуты.

Иэн потряс Ноулза за локоть и кивнул головой в сторону отходившего от центральной улицы переулка. Они отсняли все, чтобы сделать неслыханный репортаж об этой мясорубке. Было рискованно оставаться здесь дольше — они могли попасть в руки полиции. Надо было уходить.

Ноулз повесил камеру на плечо и побежал вслед за Иэном в переулок. Они мчались изо всех сил, перепрыгивая через кучи мусора и продираясь сквозь заросшие высоким бурьяном пустыри. Позади них высоким, нарастающим крещендо звучала полицейская стрельба, заполняя собой окрестности. При звуке ее они ускорили ход в надежде вырваться из этой готовой вот-вот захлопнуться мышеловки.

Иэн ощущал острое жжение в горле и груди, каждый вздох причинял боль. На ногах, казалось, висели пудовые гири. Ноулз чувствовал себя не намного лучше — он сильно отстал. Но Иэн продолжал бежать, держа курс четко на юг, к лазу в заборе, к машине, к безопасности.

Но меньше чем в сотне ярдов от забора удача отвернулась от них.