Водоворот чужих желаний

Утром, увидев покачивающуюся тощую фигуру, Наталья не удивилась — Мишка часто побирался по соседям. Она хотела сказать, что и рубля алкоголику не даст, но Левушин опередил ее.

— Расскажи мне, Натальюшка, про русалку, которую я тебе подарил, — ласковым голосом попросил он, и Наталья отчего-то не осмелилась его прогнать. — Кому ты ее отдала? Или себе оставила?

Наталья честно сказала, что русалки у нее нет, но Левушин ей не поверил.

— Отдай! — слезно попросил Мишка, дергаными движениями вытирая руки о рубашку, всю в каких-то темных пятнах. — Что тебе, жалко? Я же вижу, ты получила все, что хотела.

Сама не зная, зачем, Наталья спросила, откуда у Левушина взялась фигурка, и Мишка рассказал ей все, что знал.

— Не принесет она тебе добра! — начал пугать он. — Помнишь, что с Хохловым случилось? Утопился он, вот как! Беду принесет тебе русалка, точно говорю. Отдай, а? Отдай, Наталья!

— Отдала бы, — сказала она, глядя на него с жалостью и брезгливостью. — Только я ведь ее, Миш, и правда подарила.

— Кому?!

От его крика Наталья испугалась и поспешила ответить:

— Марье Авдотьевне отдала, соседке.

Мишка нахмурился, припоминая.

— Какой Авдотьевне? Которую пять лет, как похоронили?

Наталья кивнула.

— А русалку… — прошептал Мишка, наступая на нее, — русалку она где спрятала?

— Она мне рассказывала, что отдала ее, а кому — не помню. Ей-богу, Миш, не помню. Ступай своей дорогой, забудь ты про свою игрушку.

— Игрушку?! Игрушку?!

Левушин вмиг пришел в дикую ярость.

— Ты, значит, поигралась игрушкой, получила что хотела, а Левушину — шиш? Отдала, стерва! Я — тебе, а ты — подарила!

Он заверещал что-то совсем невнятное, брызжа слюной ей в лицо, и перепуганная Наталья слишком поздно поняла, какую ошибку она совершила. Вытащив из кармана нож, покрытый темными разводами, Мишка бросился на нее, размахивая лезвием перед лицом Натальи.

— Ты!.. — запыхавшись, выкрикивал он, и из его рта разило перегаром. — Я тебе подарок сделал царский, а ты Левушина без жизни оставила! Выпила жизнь мою, кровушку мою! За мой счет пировала, подлая! Все обманули Левушина, все!

Он понес что-то совсем невразумительное, и Наталья, выйдя из ступора, завизжала по весь голос. В следующую секунду Мишка, изловчившись, дотянулся до ее лица ножом и распорол ей щеку.

— Убил бы он меня точно, — рассказывала Наталья Илюшину, трогая шрам, — если бы Колька мой не выскочил из дома. Пока он до огорода добежал, Мишка успел сбежать в лес, а там ищи-свищи его, алкаша ненормального! Я так Коле своему и сказала: радоваться, мол, надо, что не убил он меня. Потому что как вспомню его глаза бешеные, так в дрожь меня бросает. Сколько лет прошло, а до сих пор страшно: снится иной раз, что вернулся он и хочет меня зарезать. А когда тело Сковородова нашли и мне все рассказали, я чуть сознание не потеряла. Поняла, какой судьбы избежала.

— А что потом с Левушиным стало? — спросил Макар.

— Нашли его возле Марьиного омута через двое суток. Он как собака бешеная, что напиться не может, возле воды лежал. Я сама его не видела, а Колька мой говорил, что лицо у него было дикое, страшное. От белой горячки умер, не иначе.

— Наталья Алексеевна, а вы сами-то знаете, кому ваша соседка продала русалку?

— Знаю, — призналась она. — Я Мишке говорить не стала, почуяла неладно и соврала, что не помню. На самом деле помню. Он ко мне приходил, владелец-то новый. Во всех подробностях меня расспрашивал — ну прямо как ты. Подожди-ка… постой, так ведь он и с Мишкой разговаривал! — Она взглянула на Макара расширившимися глазами. — Точно! Все выспрашивал меня, как до его дома дойти, а потом мне Левушин говорил, что с важным человеком встречался, рассказывал ему про Кольку Хохлова и про себя. Ой, батюшки, как же я сразу-то не вспомнила! Вот с тобой разговорилась, оно само в голове и всплыло… Получается, Левушин зря ко мне приходил? Он ведь знал, кому русалка-то досталась! Как же так… Зачем же он меня ножом резал?

В голосе ее прозвучала детская обида.

— Хотел проверить, не врали ли вы ему, — сказал Макар. — Была у него идея-фикс, он на ней и свихнулся окончательно. Говорите, и к нему тот коллекционер ходил?…

— Московский-то? Точно, приходил! Надо же, голова у меня дырявая — мы ведь с Колькой сразу и не подумали, что незачем Левушину было меня выспрашивать.

Наталья Алексеевна все никак не могла успокоиться и приговаривала, зачем же Мишка ее ножом резал, если все знал.

— А вы рассказывали мужу о русалке? — поинтересовался Илюшин.

— Раньше-то нет, а после того, как Левушин на меня напал, рассказала. Я, признаться, не особенно ее вспоминала. Сама не знаю, почему. Сейчас-то я думаю, может, русалка и ни при чем была… Просто так жизнь моя легла, прямой дорогой.

Она улыбнулась, погладила рыжую кошку, вспрыгнувшую ей на колени. От улыбки шрам глубже прорезал кожу, вырастая из ямочки на щеке.