Водоворот судьбы. Платон и Дарья

Генерал и полковник представились и, сказав несколько бессильных слов, неуклюже опустились в мягкие кресла. Аликс села напротив и оглядела их холодным, отчужденным взглядом. У государыни, как во хмелю закружилась голова, а в груди сильно забилось сердце. Внешне собранная и волевая она выглядела в эти трудные минуты старше своих лет. Наступило короткое, но казавшееся бесконечным молчание. Наконец тишину властно прервала государыня.

— Что вас привело ко мне?

Романова, мучительно приподняв брови, вопросительно поглядела на офицеров. Аликс смотрела пронзительным взглядом, говорила спокойно и гордо, пытаясь разгадать, не замышляют ли они что-то недоброе. Однако лицо генерала было подобострастно, а голос звучал как будто искренно.

Корнилов, вскинув голову с глубоко посаженными косыми глазами, глядел на государыню зорко и участливо.

— Ваше величество, на меня выпала тяжелая обязанность…

Корнилов проговорил свои слова мягким голосом, чтобы придать встрече теплый характер. И хотя генерал не договорил, но женщина все равно поняла, что стояло за его словами, потому что ее трудно было поймать на лесть. Государыня сохранила полное спокойствие. Она чутко почувствовала, что сегодня ей надо усиленно держаться, какой бы ценой это не давалось.

Однако Аликс как и муж, была одарена неистощимой силой воли и твердостью духа. Здесь во дворце она еще чувствовала себя хозяйкой, хотя уже четко понимала, что это продлится совсем недолго. Но кто знает, все еще могло обернуться новой неожиданностью.

— Говорите, я вас слушаю, — произнесла государыня, брезгливо поджав нижнюю губу и поправив рукой локон на голове.

Корнилов замялся пораженный величественностью государыни. Каждая черточка лица этой сильной женщины говорила о ее величии. Он сразу же попал под обаяние Аликс. Во взоре Романовой было столько достоинства и благородства, что по сравнению с ней офицеры выглядели очень блекло.

— Зачем вы явились ко мне?

Аликс окинула офицеров чужим взглядом и едва заметным движением губ выразила свое неудовольствие. Это было отражением ее противоречивых дум и чувств. Погруженная в горькие думы о судьбе семьи она не хотела смотреть на офицеров. В это время она прислушивалась к тому, что творилось у нее в душе. А там у Аликс было удивительно пусто. Только сердце больно билось в груди. Это отражалось на ее настроении. Она уже много дней не могла спать от беспокойных мыслей. Страх и слабость стиснули сердце намертво.

Аликс сидела неподвижно как в оцепенении. Чувствуя глубокое недоверие к неожиданным гостям, она с трудом удерживала слезы. Она оберегала свою душу от нового обвала. В эти минуты она заново переживала случившуюся беду. И все же она была необыкновенна сдержанна. Хотя ее охватило такое отчаяние, что немного потухли обведенные сиреневой тенью очи и лицо стало задумчиво-серьезным.

Корнилов, низко склонив голову, опустил глаза вниз.

— Ваше величество, я прибыл, чтобы объявить вам, что вы с сегодняшнего дня арестованы, — чужим посторонним голосом сказал он.

— Я ждала вас, — без удивления проговорила она. — Я знала, что это произойдет.

Аликс слегка склонила набок подернутую легкой сединой голову. Вымученная полуулыбка ненадолго задержалась на скривившихся губах измученной женщины. Ее сердце бешено заколотилось, хотя внешне она осталась хладнокровной. Государыне и сейчас удалось сохранить спокойствие, у нее лишь чуть-чуть задрожали губы. Она не хотела показывать своего страха перед нежданными гостями, пришедшими в ее дом без приглашения. Робость Аликс сейчас была не к чему, ей нужна была только тактичность.

— Ваше величество, я хочу вам представить нового начальника Царскосельского гарнизона Евгения Степановича Кобылинского. Если у вас будут возникать какие-нибудь вопросы в будущем, то вы всегда сможете с ними обратиться к нему.

Слова генерала выпорхнули из уст, как птица из рук.

Аликс беззвучно кивнула головой.

— Евгений Степанович оставьте нас вдвоем, — вдруг нарочито строгим голосом проговорил Корнилов.

Когда Кобылинский выскочил за дверь, Корнилов, словно угадывая тайные мысли государыни, бросился успокаивать ее. Он стал горячо заверять Аликс, что ее величеству не стоит ни о чем беспокоиться, потому что все это делается ради безопасности Романовых и что он сможет обеспечить надежную охрану Александровского дворца, и что как только обстановка немного улучшится, то арест с царской семьи тут же будет немедленно снят.

На мгновение лицо женщины просветлело от едва уловимой улыбки, но тут же погасло, потому что она уловила в глазах офицера злой огонек. Аликс снова недоверчиво кивнула головой, не придав никакого значения словам Корнилова. Слова генерала только казались искренними. На самом же деле они были как фальшивые камни — много блеску и никакого толку.