Водоворот судьбы. Платон и Дарья

— Ваше величество, я думаю, что все образуется с божьей помощью.

— Русские говорят: на бога надейся, а сам не плошай.

— Мы прилагаем все силы, чтобы вернуть ситуацию в спокойное русло, — заверил генерал-адъютант, но государю почудился в его словах иной смысл.

Романов в эту минуту уже полностью проникся недоверием к своему заместителю, Каким-то внутренним чутьем Ники сильно усомнился в его преданности.

— Я сомневаюсь в этом, Михаил Васильевич. Вы говорите так, словно хотите туману напустить. Можете быть свободными! — ответил Ники, и Алексеев уловил в его голосе оттенок неудовольствия.

Романов был недоволен разговором со своим заместителем. Император также отметил про себя, как мгновенно переменилось лицо генерал — адъютанта. В этот миг он пожалел, что вовремя не заметил проделанную против него подлость. Он подумал, что все, что случилось с ним правомерно и что он, прежде всего сам виновен в происшедшем. Все беды, и неурядицы произошли из-за предательства тех, кому он доверял больше, чем себе.

Матвей в душе воскликнул, чтобы Ники, приказал арестовать предателей генералов и что они могут подвести его под монастырь. Но император в условиях, когда в Европе полыхала большая война, твердо решил, что он не будет проливать русскую кровь и генералов-предателей. Ники ясно понимал, что выбор, чтобы вернуть столицу к прежней жизни, у него был, в общем-то, невелик. Иногда Матвей Васильев Ставил себя на место государя и пытался понять изнутри, как бы он поступил на его месте. Ники вполне мог арестовать предателей генералов и применить силу в отношении русского народа. Но беда в том, что Романов никогда бы не принял этих мер. У него имелся единственный выход: стать сакральной жертвой самому. А вы разве могли принять иное решение?

В полночь, когда на небо взошла серебряная луна и на искрящийся снег легли темные тени, Романов, не поддавшись на уговоры Алексеева, прибыл на вокзал, а там, в холодном воздухе густо поднимались дымы и светились желтые огни станционных фонарей. Удобно расположившись в вагоне Романов, вызвал к себе генерал-адъютанта Иванова. Старый генерал, не помедлив, прибыл к императору и лихо стукнул каблуками:

— Здравия желаю, ваше императорское величество!

Романов встретил генерала с вежливым приветливым лицом и, поздоровавшись, снисходительным жестом предложил генералу сесть в кресло:

— Присаживайтесь, пожалуйста!

Иванов замедленно опустился в мягкое кресло.

— Николай Иудович, возглавите сводный отряд, чтобы навести порядок в Петрограде? — негромко спросил император, неторопливо прикурив папиросу.

Генерал-адъютант вскочил на ноги и вцепился в мундир обеими руками, как коршун.

— Возглавлю, ваше величество, — захлебнулся чувством преданности Иванов.

— Спасибо, Николай Иудович! Я нисколько не сомневался в том, что вы согласитесь.

Иванов хотел снова присесть, но не сел и, оправив по армейской привычке генеральский китель, робко спросил государя:

— Ваше величество, разрешите мне высказать собственное мнение.

— Говорите генерал-адъютант, я вас слушаю.

— Ваше величество, я считаю, что одновременно с принимаемыми мерами в стране нужно провести конституционную реформу. Иного способа спасти матушку Россию у нас, нет.

Матвей Васильев сильно удивился предложению генерала. О какой демократии может идти речь, если на Земле идет мировая война. Ники не делай этого! Закончится война, и тогда ты продолжишь рефрмы в великой империи. То, что предлагают тебе, погубит твою страну, твой народ и семью! Народ столько лет жил в самодержавии, что быстрые шаги в сторону демократии погубят всех. Такой вопрос нужно решать медленно и разумно. Нельзя резко освобождать народ, который веками жил в узде. Иначе он сметет всех.

Романов, потирая усы, отметил повышенное возбуждение собеседника. Хотя ему была ясна справедливость слов генерала. Ники и сам придавал этому вопросу большое значение, он со всей серьезностью воспринял революцию.

— Я раздумываю над этим, господин генерал. И вы хорошо знаете, что меня больше волнует будущее моей родины, чем личная судьба, — Ники поднес сигарету к губам, глубоко затянулся и выпустил короткую струю табачного дыма. — Однако я не уверен, что это принесет спокойствие России.

— Я охотно разделяю ваше мнение, ваше величество.

Романов, сохранив на лице невозмутимое выражение, плеснул в сторону Иванова синими глазами.

— Николай Иудович, я готов идти на компромиссы, чтобы утихомирить Россию, но сейчас, прежде всего, нужно восстановить порядок и спокойствие в Петрограде, потому что революция угрожает существованию нашего государства. Еще никогда опасность так не угрожала России.

— Я в этом полностью согласен с вами государь.

У Ники между бровями и на лбу сложилась крепкая складка.

— Восстановите порядок в столице, — упрямо повторил Ники.

— Ваше приказание будет исполнено, государь!

— Я вам крепко верю и очень надеюсь на вас, Николай Иудович.

— Ваше величество, я оправдаю ваше доверие!

Романов вызвал вахмистра Пилипенко.

— Подайте нам чаю.