Водоворот жизни

Никто и никогда ей не говорил, что во время родов женщины могут порваться, хотя она даже не почувствовала этого, настолько сильно была душевно потрясена всей процедурой родов, однако с гневом и стыдом припоминала, как грубая акушерка зашивала ее, уверяя при этом, что это совсем не больно. Каждый стежок был похож на сквозной удар раскаленного докрасна ножа, а всего их было восемь. Каждый раз она завывала от боли и стонала. В глубине души она проклинала Уильяма, который смиренно дожидался в комнате для посетителей. Лежа на спине, привязанная ремнями к столу, с разведенными в стороны ногами, она чувствовала себя как здоровенная грязная непотребная баба. Всякий раз, когда воспоминания об этом событии накатывали на нее, слезы ручьями лились по лицу. Она никогда не простит Уильяма за это. Почему-то, даже несмотря на то, что и речи не могло быть о присутствии Уильяма там, она не могла смириться с тем, что его не было, чтобы успокоить и защитить ее в тот момент, когда она больше всего нуждалась в его поддержке. Зародившееся в душе Юлии недовольство своим супругом с каждым разом росло и накапливалось.

Она осторожно опустилась на кровать, поскольку садится из-за швов пока все еще было больно. Чарльза Юлия держала на руках. Теперь, как ей казалось, у них с младенцем установилась более тесная связь. Однако это еще не было похоже на настоящую материнскую связь: многое в младенце вызывало ее отвращение. Но сейчас в ее сердце торжествовало чувство собственности, безграничной власти над этим беспомощным крошечным существом, которое отчаянно в ней нуждалось, чтобы выжить. Кроме того, у нее в жизни появился союзник: Чарльз сполна вернет заботу и годы, потраченные на него матерью. Карьера отразит прилежание и участие Юлии в его учебе. Женитьба станет зеркалом вкуса Юлии в выборе невестки. Его дети будут постигать науку жизненной мудрости, сидя на коленях у Юлии, которая по крупицам собирала и лелеяла для них жемчужины мудрости бытия в этом мире.

Ее задумчивость прервал Уильям, несмело постучавший в дверь.

– Входи, – сказала она, и в ее голосе прозвучала нетерпеливая нотка.

Уильям открыл дверь. Юлия смотрела на него. На его честном лице тенью лежала тревожная мысль о том, как привести жену с младенцем в их маленький домик. Как и Юлия, он чувствовал себя в безопасности, пока она находилась в больнице, но теперь пробил и его час принять бремя забот, в которых Уильям не чувствовал себя хозяином положения, поэтому не знал, с какого края приступить к этой проблеме. Юлия прекрасно понимала ход его мыслей. Она всегда точно знала, о чем думает ее муж. Она ощутила хорошо знакомое ноющее состояние внутри себя, отчего стало муторно и засосало под ложечкой. Оттого, что Уильям примет на себя инициативу, можно было не ждать ничего хорошего. Из этого никогда-никогда ничего хорошего не получалось. Ей приходилось взваливать весь груз ответственности за двоих на свои плечи. Успокоившись, с очаровательной улыбкой она показала на приготовленные чемоданы с вещами.

Взяв на руки Чарльза, она решительно направилась к выходу из больницы, по пути прощаясь с нянечками и медсестрами. Акушерка выразила ей особое расположение, пожелав всего хорошего и обратившись к Уильяму со словами:

– У вас замечательный мальчик, господин Хантер. Он делает вам честь. Вы можете гордиться им.

«Какая чудесная молодая чета», – думала старшая акушерка, провожая их взглядом.

Вряд ли она была столь оптимистична в своих выводах, если бы ей пришлось наблюдать сцену в их доме в десять часов вечера. Юлия пыталась покормить Чарльза. Но она была такой уставшей и расстроенной своим возвращением домой, что молока не хватило. Чарльз разволновался и принялся орать во все горло. Уильям беспомощно уставился на них обоих. Если в этом и состояло отцовство, то насколько же далеко было его представление о хорошеньком милом малыше, дрыгающем ножками на коленях своей счастливой мамочки. Юлия на время кормления ребенка выставила мужа из спальни, но ему слышно было, как он кричал и как выходила из себя Юлия.

Он постучал в дверь, и она разрешила ему войти. Лицо ее раскраснелось от гнева. Чарльз предал ее. Он выставил ее перед мужем далеко не в лучшем свете, представляя ее отнюдь не идеалом материнского совершенства. А Юлия обязана быть образцом совершенства во всем. Любая хорошая мать кормит младенца грудью, а Юлия во что бы то ни стало должна являть собой идеал жены и матери. Следовательно, она будет кормить грудью.