Воды дивных островов

Тут принялась гостья рассказывать Заряночке про появление ведьмы в городе Аттерхей, и про бедную женщину, - словом, обо всем, о чем узнали вы в начале этой книги; и дошла до того самого момента, как ушла она из дома закупить снеди для ведьмы; ибо она сама и была той бедной женщиной. И вот поведала гостья о том, как возвратилась домой, и обнаружила, что гостья исчезла, а вместе с нею и дитя; и хотя расплакалась бедняжка давеча от любви к Заряночке, повествуя о несчастии своем, она не плакала, но рассказывала отрешенно, словно речь шла о чужих для нее людях. И закончила женщина вот как:"Когда вдоволь набегалась я туда-сюда, словно одержимая, и порасспросила всех соседей, задыхаясь и мешая слова, кто отнял у меня дитя; и когда побывала я у леса, и даже немного в него углубилась, и еще побродила взад-вперед, и сгустилась ночь, - тогда снова возвратилась я в свою жалкую хижину, истомленная горем, с трудом осознавая, что со мною произошло. Там, на столе, стояло принесенное мною угощение и питье; там же лежали деньги, врученные мне ведьмой; и, несмотря на горе, при виде снеди взыграл во мне голод, и я жадно набросилась на еду, и поела, и попила, и так пришла в себя, и снова осознала свое горе. На следующий день я опять металась туда и сюда, надоедая людям расспросами и зрелищем своего несчастья; но все было напрасно. Дитя исчезло, осталась я одна. Мало что можно к тому прибавить, ласковая госпожа. Чтобы выжить, пришлось мне принять позорную плату за мою малютку, то есть ведьминские деньги; дабы прокормиться, надо было сноситься с людьми; засим накупила я себе тканей и шелка, имея теперь к тому средства, и принялась за вышивание, ибо уже тогда почиталась я знатной рукодельницей. Засим Господь и святые угодники явили мне свою милость, и расположили ко мне добрых и сострадательных людей, и не было у меня нужды ни в работе, ни в средствах на жизнь. Но спустя некоторое время опротивел мне Аттерхей, где дорогое мое дитя резвилось бы у моих ног, кабы не напасть. К тому времени скопила я немного денег, и, будучи весьма искусной в своем ремесле, перебралась сюда, и, хвала святой Урсуле, жизнь моя тут легка; и хвала всем святителям, что повстречала я тебя, такую ласковую да пригожую; и с виду тебе ровно столько лет, сколько исполнилось бы моей дочурке, кабы жила она еще на этом свете; или сколько же тебе лет на самом деле, милая госпожа?"

Заряночка схватилась рукою за грудь, и побледнела, и тихо проговорила:"Думаю, что мне двадцать лет".

Тут обе замолчали; и вот, уняв наконец биение своего сердца, молвила Заряночка:"Теперь кажется мне, будто пробуждаются во мне воспоминания еще более ранние, нежели те, о коих я тебе давеча поведала. Некая женщина достала меня из корзинки и посадила на ослика; осмотрелась я - а вокруг расстилается поросшая травою лесная поляна; глядь - а прямо передо мною вверх по дереву шмыгнула белка, и обежала вокруг ствола, и спряталась; я потянулась к белке и позвала ее; тут подошла ко мне женщина, и подала в горсти лесной земляники".

Тут перебила рассказчицу гостья, дрожа и бледнея:"Скажи мне, дитя, не помнишь ли, как выглядела женщина, что посадила тебя на осла и угостила земляникой?" Заряночка пристально вгляделась в лицо собеседницы, и покачала головой, и признала:"Нет, матушка, это была не ты". "Конечно, конечно, не я, - воскликнула гостья, - но подумай-ка снова". Проговорила Заряночка медленно:"Не моя ли госпожа то была? Высокая и статная, казалась она несколько худой и костлявой; с огненно-рыжими волосами, с ослепительно-белой кожей и тонкими губами". Отвечала бедная женщина:"Нет, нет; бесполезно; не такова была она". Тогда Заряночка подняла взгляд и с надеждой проговорила:"Да, но порою являлась она и в ином обличии: высокая, темноволосая, с изогнутым носом, с глазами ястреба, на вид около тридцати зим; словом, могучая женщина. Не видала ли ты таковую? - не помнишь ли ее?"

Вскрикнув, гостья вскочила на ноги, и едва не упала, но Заряночка тоже поднялась, и заключила ее в объятия, и принялась утешать, и снова усадила ее на скамью, и опустилась перед нею на колени; вскорости бедная женщина пришла в себя и молвила:"Дитя мое, спрашиваешь, помню ли я ее? как смогу я позабыть ее? - ведь это воровка, похитившая мое дитя".

С этими словами почтенная женщина соскользнула со скамьи, и опустилась подле Заряночки на колени, и склонилась к самому полу, словно не статная девушка была перед нею, а малолетняя крошка, и принялась целовать и ласкать Заряночку, и лицо ее, и руки; и приговаривала, всхлипывая и улыбаясь:"Потерпи малость, дитя мое, родное мое, прекрасное дитя! Ибо я и в самом деле твоя мать, и так давно тебя не видела; но как только приду я в себя, я стану умолять тебя вот о чем: не покидать меня более, и любить меня, как люблю тебя я".

Заряночка обняла ее, и поцеловала, и молвила:"Я люблю тебя всем сердцем и никогда, никогда тебя не покину".