Воды слонам!

– Итак, если вы направите свои стопы вон туда, дорогие дамы, – продолжает он, – я покажу вам то, чего вы никогда прежде не видывали. До того необычное, до того удивительное – вам такое даже не снилось! Не сомневайтесь, вам будет о чем порассказывать в воскресенье в церкви или своим почтенным родителям за обедом. Спешите, спешите – и не забудьте взять с собой детишек, ведь это забава для всей семьи. Вы увидите лошадь, у которой голова на месте хвоста! Я не шучу, дорогие дамы! Живое существо, у которого хвост на месте головы! Так взгляните же на него своими собственными глазами. А когда вы расскажете о нем муженькам, они еще пожалеют, что так не вовремя покинули своих любезных женушек. Да, дорогие мои. Они еще пожалеют!

Я между тем попал в окружение. Вокруг меня – ни одного представителя сильного пола, меня несет поток благонамеренных церковных прихожан и женщин с детьми – всех тех, в чьих жилах не течет кровь настоящего мужчины.

Лошадь с хвостом на месте головы представляет собой не что иное, как лошадь с хвостом на месте головы: она стоит в загоне мордой к стене, а хвост ее свисает прямо в кормушку.

– Да что ж это делается! – в сердцах восклицает одна из женщин.

– Ну и ну! – подхватывает другая, но большинство с облегчением смеются. Если это лошадь с хвостом на месте головы, значит, и мужчин ждет такой же сюрприз.

Между тем рядом с шатром начинается потасовка.

– Эй ты, сукин сын! Да, черт возьми, я хочу назад свои деньги – ты что, думал, я отдам четвертак, чтоб увидеть какую-то ублюдочную пару подтяжек? Кто тут говорил о настоящих мужиках? Ну, я мужик! Верните деньги!

– Простите, мадам, – проталкиваюсь я между двумя идущими впереди меня женщинами.

– Эй, парень! Ты куда торопишься?

– Извините. Прошу прощения, – повторяю я, прокладывая себе дорогу.

Сесил занял боевую стойку напротив краснолицего мужчины. Тот бросается на него, хватает обеими руками за грудки и отшвыривает. Толпа расступается, и Сесил обрушивается на полосатый край помоста. Зрителей все прибывает, они встают на цыпочки, тараща глаза.

Пробившись через их ряды, я добираюсь до Сесила как раз в тот миг, когда его противник замахивается и наносит удар. Однако я перехватываю его кулак буквально в нескольких дюймах от подбородка Сесила и заламываю руку за спину. Закрутив ее вокруг шеи, я оттаскиваю его назад. Брызжа слюной, он поднимается и вцепляется мне в руку. Я стискиваю его еще крепче, пережимаю трахею и полувытаскиваю, полувывожу за пределы ярмарочной площади. Там я швыряю его на землю. Он валяется в облаке пыли, пыхтя и хватаясь за горло.

Миг спустя мимо меня проносятся два человека в костюмах, берут его под белы ручки и волокут в сторону города. Он продолжает кашлять, они же, склоняясь к нему, похлопывают по спине и всячески подбадривают. И даже поправляют ему шляпу, которая чудодейственным образом с него не свалилась.

– Здорово сделано, – говорит Уэйд, хлопнув меня по плечу. – Молодец. Пойдем обратно. Уж они о нем позаботятся.

– А кто это такие? – спрашиваю я, разглядывая кровоточащие длинные царапины у себя на руке.

– Затычки. Они его успокоят и осчастливят. Чтобы у нас не было неприятностей. – Он отворачивается и обращается к толпе, громко хлопнув в ладоши и потирая руки. – Все в порядке, друзья мои. Здесь смотреть больше не на что.

Однако толпа расходиться не желает. Только когда герой вместе с сопровождающими скрывается за зданием из красного кирпича, зрители нехотя начинают удаляться, да и то все время оглядываются: а вдруг пропустят что-то интересное?

Сквозь остатки толпы пробивается Джимми.

– Эй! – говорит он мне. – Тебя зовет Сесил.

Джимми ведет меня куда-то за шатер. Сесил, с красным потным лицом, сидит на самом краешке складного стула, вытянув ноги в гетрах, и обмахивается программкой. Свободной рукой он обшаривает свои многочисленные карманы и наконец извлекает из кармана жилета плоскую квадратную бутылочку. Вывернув губу, вытаскивает пробку зубами и, выплюнув, запрокидывает бутылку. Тут его взгляд падает на меня.

Он глазеет на меня минуту-другую, не убирая бутылки ото рта, и, наконец, ставит ее прямо на круглый живот. После чего принимается разглядывать меня так и этак, барабаня по животу пальцами.

– А ты себя неплохо держал, – наконец произносит он.

– Спасибо, сэр.

– Где ж ты этому научился?

– Даже не знаю. На футбольном поле. В школе. Или когда укрощал дикого быка, который не хотел расстаться со своими яичками.

Он разглядывает меня еще некоторое время, не прекращая барабанить пальцами и поджав губы.

– Верблюд уже устроил тебя к нам на работу?

– Формально говоря, нет. Нет, сэр.

Продолжая молчать, он сужает глаза до щелочек.

– Умеешь держать язык за зубами?

– Да, сэр.

Как следует отхлебнув из бутылки, Сесил перестает щуриться.

– Ну, ладно, – говорит он, неторопливо кивая.