Воды спят

Он так хотел остаться равнодушным, но мне удалось-таки завладеть его вниманием. Что поделаешь! Семья чрезвычайно важна для всех – кроме нас, конечно. – У Сугривы свое дело, хотя желание избавиться от влияния твоей репутации завело его сначала в Аодак, а потом в Джайкур, когда Протектор пожелала, чтобы город вновь был заселен. Он рассудил, что там, где все будут пришлыми, ему удастся состряпать более удачную легенду о своем прошлом.

Я сказала – «Джайкур», и оба пленника заметили это. Толку им от этого, конечно, не было никакого, но они поняли, что по происхождению я не из Таглиоса. Ни один таглианец не назвал бы этот город иначе, как Дежагор.

– Из Аридаты получился очень приятный молодой человек, красивый, с отличной фигурой, – продолжала я. – Он служит в армии, старший сержант одного из городских батальонов. Быстро продвигается по служебной лестнице. Весьма вероятно, станет одним из уполномоченных офицеров – должность, введенная в армии Великим Генералом.

Я замолчала. Никто не произнес ни слова. Некоторые слышали об этом впервые, хотя мы с Сари начали разыскивать этих людей много лет назад.

Я встала и вышла, чтобы налить себе большую чашку чая. Терпеть не могу чайной церемонии, принятой у нюень бао. В их глазах я, конечно, варварка. Терпеть не могу и крошечные чайные чашечки, которые они используют. Или уж пить чай, или не пить. Если да, то заварить покрепче и непременно добавить меду.

Вернувшись, я снова уселась перед Нарайаном. В мое отсутствие все по-прежнему хранили молчание.

– Итак, живой святой Душил, ты и впрямь отказался от всех земных привязанностей? Хотелось бы тебе увидеть снова свою Кхадитайю? Она была совсем крошкой, когда ты их покинул. Хотелось бы увидеть своих внуков? У тебя их пятеро. Я могу распорядиться, и не больше чем через неделю один из них будет здесь. – Я отпила глоток чая, глядя Сингху в глаза и надеясь, что он проигрывает в уме все открывающиеся перед ним возможности. – Но с тобой все будет в полном порядке, Нарайан. За этим я лично прослежу. – Я одарила его улыбкой Вайры-Нага. – Ну, а теперь кто-нибудь покажет нашим гостям их комнаты?

– К чему ты все это затеяла? – спросил Гоблин, когда их увели.

– Я хочу, чтобы Сингх поразмыслил о своей непрожитой жизни. И о возможности потерять даже то, что осталось от нее. О том, что он может потерять даже свое мессианство. И, наконец, о том, что избежать всех этих напастей очень просто – сообщив нам, где найти тот сувенир, который он унес из логова Душелова под Кьяулуном.

– Он дохнуть не смеет без позволения девчонки.

– Посмотрим, как он поведет себя, получив возможность принять самостоятельное решение. Если он станет уж чересчур упираться, а время нас будет поджимать, вы наложите на меня чары, и я заставлю его поверить, что я – это она.

– А с ней что будем делать? – спросил Одноглазый.

– Наложите на нее несколько этих ваших удушающих заклинаний. По одному на каждую лодыжку и запястье. И двойное вокруг шеи. – Среди прочего у нас было небольшое стадо, и с годами Одноглазый и Гоблин, подгоняемые своей невероятной ленью, разработали для управления им специальные удушающие заклинания. Чем дальше животное забредало от определенной черты, тем плотнее и плотнее они сжимались. – Она – изобретательная женщина. К тому же и богиня на ее стороне. Я бы предложила убить ее, но в этом случае нам не дождаться помощи от Сингха. Если же она ухитрится сбежать, тогда другое дело. В случае успеха она просто умрет от удушья. Если же она только попытается сделать это, пусть потеряет сознание от недостатка воздуха. И еще – никаких постоянных контактов ни с одним наших людей. Не забывайте, что ее тетушка, Душелов, сделала с Лозаном Лебедем. Кстати, Тобо, как там Лозан? Ничего интересного не говорит?

– Он только играет в карты, Дрема. Болтает все время, на, в основном, всякую чушь. Вроде дядюшки Одноглазого.

– Ты вбил это мальцу в башку, жаболицый? – прошептал «дядюшка».

Я закрыла глаза и начала большим и указательным пальцем массировать бровь, стараясь изгнать образ Вайры-Нага из своего сознания. Хотя было соблазнительно не делать этого – как в каком-то смысле рептилия, он мог жить-поживать себе спокойно, не связанный никакими обязательствами.

– Я так устала…

– Не понимаю, какого черта мы не отступимся? – прокаркал Одноглазый, – Черт, кто, спрашивается, десятилетиями рвался в Хатовар? Капитан, не мы. А в результате кто сидит в дерьме по уши? Вот то-то. И теперь вы, две дуры-бабы, затеяли святой крестовый поход, задумали воскресить Плененных. Плюнь ты на это дело, Малышка. Найди себе славного паренька. Лучше потрать время на то, чтобы вскружить ему голову. Нам никогда не вырвать их оттуда. Смирись с этим. Просто думай о них как о покойниках.

Предатель, живущий в моей душе, каждую ночь перед сном нашептывал мне то же самое. В особенности, насчет того, что нам никогда не вернуть Плененных.

– Нельзя ли вызвать нашего любимого покойника? – спросила я у Сари. – Одноглазый, спроси его, что он думает о нашем плане.