Воейков

— Настоящий уголок Испании, — заметил Воейков, увидев древний собор, памятники и дворцы времен конкистадоров, — жаль, что придется ограничиться беглым осмотром.

В Пуэбла Воейков не задерживался и, воспользовавшись дилижансом, в тот же день был в городе Теуакане.

«Рекорд скорости в мексиканских условиях: сто четыре километра за двенадцать часов!» — думал Воейков, расположившись в гостинице.

Было нестерпимо душно. Ночь не принесла облегчения. Утром стояла пасмурная погода, к полудню показалось солнце, но, несмотря на яркие солнечные лучи, было холодно. Воейков поднялся на гору, находившуюся на востоке от города, и увидел быстро надвигавшиеся густые серые облака: их гнал сильный северный ветер — «порте». Воейков вторично наблюдал в местных условиях этот ветер. К северу от города шел ливень — редкое явление в этой безжизненной местности со скудной полупустынной растительностью. Было 25 апреля: скоро начнутся тропические дожди.

Воейков торопился. Он занял место в открытой тележке. Но двигалась она черепашьим шагом. Лошадей не меняли. Дорога была ужасная.

«Хуже наших российских проселочных», — отмечал Воейков, изредка поглядывая на часы.

Ехали по долине извилистой речки, через которую приходилось то и дело переправляться.

— Девяносто девять раз мы переедем через эту реку, — заявил один из пассажиров, по его словам, отлично знавший дорогу.

Воейков привык к преувеличениям, к которым склонны некоторые путешественники из числа любителей прихвастнуть отличным знанием местности.

«Обязательно прибавят», — решил он и стал считать переправы. Оказалось, двадцать три.

Какая утомительная поездка! Двести двадцать километров тащились пять дней по однообразной полупустыне, изобилующей кактусами. К югу стали встречаться орошаемые искусственными каналами долины с тропической растительностью. За городом Оахака Бэкер присоединился к Воейкову. Путешественники пересекли лесистые горы. После тропической флоры так отрадно видеть знакомые с детства вечнозеленые ели, живописные ущелья, напоминающие пейзажи средневысотных гор Европы! Это зона умеренного климата — «тьерра темплада».

Жители этой зоны занимались главным образом скотоводством: разводили лошадей, ослов и мулов, крупный рогатый скот, сеяли кормовые травы. Лошадей, мулов и рогатый скот гнали на продажу в Гватемалу.

В районах, где нет искусственного орошения, был распространен кошенильный промысел (добывание естественных красителей): собирали жучков, живущих на агавах; из жучков выдавливали вещество, используемое для изготовления красной краски. В середине XIX века кошенильный промысел процветал, но распространение анилиновых красок резко снизило спрос на кошениль.

В районе Оахаки жили чистокровные индейцы — племя сапотеков. По культурному развитию они превосходили индейцев Юкатана.

Осмотрев в окрестностях Оахаки индейские памятники древности, которые очень походили на египетские пирамиды, путешественники остановились в маленьком городке, стоявшем на Большой королевской дороге. Воейкову не трудно было установить, что это пышное название очень мало соответствовало истинному состоянию крайне запущенной дороги. Путешествие на лошадях было невозможно. Пришлось купить мулов и нанять погонщиков.

По крутому спуску достигли селения, расположенного в жаркой зоне (по-испански «тьерра кальенте») среди тропических растений долины, орошаемой искусственными каналами. Проехав три каменистых ущелья, добрались до Сан-Бартоло. Здесь Воейков мог наблюдать средневековые нравы во всей их неприкосновенности. Все напоминало времена испанских конкистадоров: убогое хозяйство индейцев, их приниженная покорность начальникам, запрещение останавливаться в Сан-Бартоло кому бы то ни было, кроме лиц, занимающих административные должности («кабильдо»).

В двух километрах к юго-востоку от Сан-Бартоло путешественники остановились в деревеньке, которая заинтересовала Воейкова примитивностью построек и хозяйства. Они подошли к первой попавшейся хижине из четырех столбов, прикрытых сверху пальмовыми листьями. У хижины сидело трое мужчин, четыре женщины и несколько маленьких детей. Мужчины были в рубахах и брюках. Вся одежда женщин состояла из четырехугольного куска грубой шерстяной ткани, закрывавшего бедра.

Воейков с приветливой улыбкой подошел к индейцам и затеял с ними несложный разговор. В первый момент его собеседники обнаружили беспокойство, но через несколько минут они заулыбались и один из мужчин протянул гостю маисовую лепешку.

В Нью-Йорке Воейкова предупреждали, что туземное население Центральной Америки враждебно относится к иностранцам, что он будет голодать, если не запасет провизию на весь путь. Однако ни разу Воейков не встречал отказа. Не было случая, чтобы местные жители в ответ на его просьбу о пище ответили ему «но ай»[19]. Правда, в бедных селениях нет ни кур, ни яиц, но если тебе дадут «фрихолес» (черные бобы) или «тортильяс» (маисовые лепешки), то в этой жаркой стране ты уже сыт. Впрочем, можно купить и яйца.