Воейков

«Надо пробыть здесь не менее нескольких месяцев, даже не менее года, чтобы исследовать хотя бы небольшую часть этой своеобразной страны. И, конечно, жить не в гостиницах у больших дорог, где туриста обманывают, как только могут, а в более глухих местах, где нет европейского комфорта и… европейских цен».

Непродолжительное пребывание на острове не дало ученому желанной возможности основательно ознакомиться с жизнью яванцев. В статьях о Яве он ограничивается лишь несколькими замечаниями о низкой заработной плате сельскохозяйственных рабочих. Сильно мешало незнание малайского языка. Беседы через переводчиков не могли заменить непосредственного общения с коренным населением острова.

Может быть, по этой именно причине Воейков воздерживался от суждений о хозяйстве Явы и о быте ее жителей. Сравнивая же голландцев, владевших Явой, с англичанами в Индии, Александр Иванович впал в ошибку. В Индии, по его мнению, англичане только служат или наживаются и, скопив капитал или выслужив пенсию, спешат уехать на родину.

Между тем, утверждал Воейков, среди голландцев Индонезии немало таких чиновников, которые, окончив службу в колонии, после кратковременного пребывания в Нидерландах возвращались на Яву. Есть на Яве и голландцы, нигде не служащие, которые, однако, считают Яву своим отечеством.

Воейков не увидел той исключительно тяжелой эксплуатации, которой подвергалось коренное население Явы и которая ничем не отличалась от английского колониального режима в Индии.

«История голландского колониального хозяйства — а Голландия была образцовой капиталистической страной XVII столетия — развертывает бесподобную картину предательств, подкупов, убийств и подлостей, — писал Маркс. — Нет ничего более характерного, как практиковавшаяся голландцами система кражи людей на Целебесе для пополнения кадров рабов на острове Яве… Украденная молодежь заключалась в Целебесские тайные тюрьмы, пока не достигала возраста, достаточно зрелого для отправки на кораблях, нагруженных рабами»[41].

Принудительный труд туземцев в Индонезии не был отменен и в XIX столетии, но формы эксплуатации крестьян и плантационных рабочих несколько изменились. На Яве применялась принудительная система внедрения обязательных культур (сахарного тростника, кофе, табака, индиго и др.). Труд порабощенных туземцев широко использовался для постройки домов, дорог, мостов, каналов и крепостей.

Массовые восстания крестьян привели к отмене барщины. В 1870 году были изданы законы, открывшие пути для проникновения в Индонезию иностранного капитала. В Индонезии были введены высокие импортные пошлины и установлено тяжелое обложение прямыми налогами. Результатом этих мер было массовое разорение крестьян, закабалявшихся плантаторами и скупщиками урожая. Крестьяне, сохранившие свои участки и вынужденные вводить товарные культуры по указанию своих кредиторов, сдавали им продукцию по дешевой цене и отрабатывали на плантациях сумму долга, почти не уменьшавшуюся при низких расценках труда. Безземельные крестьяне были низведены до положения плантационных рабов.

Начало этого процесса закабаления крестьян Воейков мог наблюдать на Яве во время своего путешествия, но в его письмах мы не находим какого-либо отражения этих перемен в жизни трудового населения острова.

Отличие голландских поработителей Индонезии от английских эксплуататоров Индии, отмеченное Воейковым, носило, конечно, лишь внешний характер. Оно объяснялось тем, что голландцы владели Индонезией дольше, чем англичане Индией, а потому среди голландцев было больше таких семейств, которые связаны с Индонезией на протяжении нескольких поколений.

«Ubi bene, ibi patria» («Где хорошо, там и отечество») — гласит латинская поговорка. Наживавшиеся на принудительном труде индонезийцев голландские чиновники считали Яву своим отечеством: здесь им было хорошо.

Поездка на Яву дала Воейкову немало впечатлений о природе этой своеобразной островной тропической, страны. Теперь уже Воейков накопил наблюдения над климатом тропических стран двух материков: Америки и Азии. Собственные наблюдения в Центральной и Южной Америке, в Индии и на Яве — в местностях, столь различных между собой, хотя и расположенных в экваториальном поясе, помогли Воейкову безошибочно решать многие вопросы циркуляции атмосферы.

* * *

Из климатических областей земного шара Воейкова особенно интересовала область восточноазиатских муссонов, в первую очередь Японские острова, куда лежал его дальнейший путь. По дороге в Японию он хотел посетить Южный Китай. Пароходы, шедшие в Японию, заходили в южнокитайские порты и в Шанхай. Это дало Воейкову возможность побывать в портовых городах Китая. Однако Воейков спешил в Японию, а потому оставался в прибрежной зоне Южного Китая всего лишь около месяца. И все же за такое короткое время Александр Иванович успел познакомиться с природой и узнать много интересного о хозяйстве Южного Китая. Впоследствии он с большой компетентностью характеризовал китайскую природу и выступал со статьями о Китае.