Воейков

Зато Воейков с неизменной симпатией относился к трудящимся Японии, удивляясь необычайному трудолюбию крестьян, их умению выращивать ценнейшие сельскохозяйственные культуры и отмечая, что «японские рабочие до крайности понятливы и ловки».

К югу от города Огахара тянется самое значительное плоскогорье Японских островов. Воейкова заинтересовала почва, очень похожая на русский чернозем, и богатейшая растительность: кукуруза достигала трех с лишним метров высоты.

В городе Никко Воейков посетил главную достопримечательность — храм, в котором были похоронены японские сегуны. Храм Никко представляет собой выдающееся сооружение. Наиболее ценная часть архитектурного ансамбля — центральные ворота, изготовленные лучшим японским мастером XVII века Хидари Ценгоро. Изумительны чистота столярной работы, нежность красок и в особенности отливка из металла. Очень хороши также внутренние украшения храма: статуи и орнаменты, бронзовые, лаковые, серебряные и деревянные изделия с тонкой художественной резьбой. Японские мастера с неподражаемым искусством отливали и вырезали из металла статуэтки, изображавшие журавлей, орлов, павлинов, уток, обезьян.

«Это один из интереснейших городов Японии», — писал Воейков.

В окрестностях Никко он видел рощи столетних кедров, которые обвивали лианы. Под сенью кедров цвели яркие орхидеи. Вокруг кедровых рощ росли деревья лиственных пород: японские белые буки, восточноазиатские липы и вязы.

От Никко Воейков снова направился в горы. Местность была живописная. Часто встречались водопады. У горного озера — лиственницы и другие хвойные деревья, в том числе хинок — «огненное дерево». По преданию, это дерево некогда служило для получения огня путем трения, этим объясняется его название.

Путешественники посетили озеро Юмото, из которого вытекает река Югава, образующая крупнейший водопад Японии. Близ озера находятся сернистые минеральные источники. Японцы говорили Воейкову, что все озеро наполнено теплой минеральной водой.

— Я этому не поверил, — рассказывал Воейков, — сел в лодку, отплыл подальше от берега и измерил температуру. Оказалось, что температура воды двадцать градусов, в то время как температура источников превышала шестьдесят четыре градуса. Вода в озере оказалась отличной от источников и по составу.

У источников было устроено несколько ванн, которыми пользовались приезжавшие сюда больные. Воейков хотел углубиться в горы и снова подойти к берегу Японского моря, но был вынужден вернуться в Никко, Ватанабе торопился в Токио: 1 сентября начинались занятия в школе.

В городе Уцуномии путешественники сели в дилижанс.

— В первый и в последний раз! — заявил Воейков уже через несколько минут пути.

Дорога была сносная, но японские лошади не были приучены к упряжке, а кучера совершенно не умели править. Дилижанс двигался с такими толчками, что казалось, каждую минуту может опрокинуться, налететь на столб или дерево. Если бы не погонщики, сопровождавшие экипаж, непременно случилось бы несчастье.

Однако все обошлось, и Воейков прибыл благополучно в Токио. Он попрощался с Ватанабе, поблагодарив его за помощь. В статьях о Японии Воейков писал, что Ватанабе он в значительной мере обязан успехом своей поездки по северной Японии, и, повидимому, это заявление не было простой любезностью.

* * *

— Мне снова нужна ваша помощь, — обратился Александр Иванович к русскому посланнику. — Ведь я остался без переводчика, а предстоит еще немало поездить по Японии.

— Что же, поможем и, надеюсь, не менее удачно, чем в первый раз, — отвечал посланник.

На другой же день он познакомил Александра Ивановича с бывшим секретарем японского посольства в Петербурге Сига, хорошо говорившим по-русски. Сига согласился сопровождать Воейкова.

Но сразу выехать не удалось: нужно было запастись новым паспортом. Пришлось задержаться и по другой причине. 14 сентября начался ливень, который продолжался три дня, а 17 сентября Воейкову удалось наблюдать разразившийся над японской столицей тайфун (тихоокеанский ураган). С наибольшей силой тайфун действовал с 9.30 утра до 3.30 дня. Это была буря средней силы (в Японии бывают и более сильные ураганы). Тем не менее еще в течение нескольких дней дороги вокруг Токио были размыты разлившимися реками.

Хотя его планы нарушились, Воейков не выражал обычного недовольства промедлением: немногим климатологам довелось на собственном опыте ознакомиться с таким грозным явлением природы и обогатиться столь ценными наблюдениями.

Как только передвижение стало возможным, Воейков поспешил выехать из Токио. В своих путевых заметках Воейков говорит о Токио очень мало. Он указывает лишь, что японская столица в периоде перестройки. В центральных частях города — европейские дома, но японцы еще не умеют их строить, поэтому они обходятся дорого и построены плохо. Воейков отмечает быстрый рост Иокогамы, ближайшего к Токио портового города с населением, достигшим шестидесяти тысяч человек. Еще недавно Иокогама была маленькой рыбачьей деревушкой.