Воейков

С 1884 года Александр Иванович начал читать в Петербургском университете курс климатологии.

Воейков отлично владел речью, — не прибегая к запискам, приводил много фактов, доказательств, Цифр, часто подтверждал свои выводы собственными наблюдениями и впечатлениями, пользовался графиками, картами, фотоснимками.

Но при всех этих замечательных качествах лектора Воейков был недостаточно опытным педагогом.

В первые годы на лекциях Воейкова не чувствовалось живой связи между лектором и аудиторией. Слушатели плохо понимали ученого. Объяснялось это очень просто. Средняя школа (преимущественно классическая гимназия) не подготовляла своих питомцев к восприятию университетского курса естественных наук. Естествознание и география проходились только в младших классах и очень примитивно, формально и плохо преподавалась физика. Главное внимание обращали на изучение латинского и греческого языков. В университете студентам не читали какого-либо подготовительного или вводного курса метеорологии или географии, — они сразу начинали слушать лекции Воейкова.

Вот что писал в воспоминаниях об Александре Ивановиче один из его учеников:

«Он подавлял слушателей фейерверком не только названий, дат и совершенно новых фактов, но и оригинальных выводов по целому комплексу наук, для нас часто чуждых. Неудивительно, что число слушателей Александра Ивановича редело по мере приближения к весне. Воейков подавлял нас. Он был слишком велик для нас, и действительно прослушать и освоить полный курс его «Климатов», без всякой предшествовавшей подготовки по метеорологии вообще, было делом безнадежным».

В тесном кругу друзей, собиравшихся попрежнему у Докучаева, Воейков жаловался:

— Не интересуются студенты наукой. Прихожу вчера в аудиторию, а там сидят три человека. Три человека! — с раздражением в голосе повторял он. — Неудивительно, что студенты ничего не знают и проваливаются на экзамене.

Педагогическим неудачам Воейкова способствовала и ненормальная постановка в русских университетах преподавания географии и смежных с нею дисциплин.

В восьмидесятых годах прошлого столетия не существовало не только географических факультетов или отделений, но даже кафедр географии. Эту науку изучали на историко-филологических факультетах, окончание которых давало право преподавать в гимназии русский язык, древние языки, историю и географию.

География считалась в университетах предметом второстепенным, иногда ее и вовсе не читали. Так, например, в Московском университете курс географии отсутствовал в течение тридцати восьми лет (с 1847 до 1885 года), и лишь с 1885 года этот курс был поручен профессору Дмитрию Николаевичу Анучину.

В Петербурге дело обстояло немного лучше, но и здесь география оставалась на втором плане.

Успехи русской географической науки и большой интерес общества к географии показывали несообразность создавшегося положения.

В 1886 году ревизионная комиссия Русского географического общества высказала пожелание, чтобы общество разработало проект реорганизации постановки преподавания географии в средних, высших и специальных учебных заведениях.

Было решено командировать кого-либо из профессоров в страны Западной Европы, чтобы посмотреть, как ведется преподавание географии там. Выбор пал на Александра Ивановича Воейкова.

Ученый побывал в Германии, Франции, Швейцарии и Австрии.

Никогда не отделяя преподавания от исследовательской работы, он и теперь пользовался случаем познакомиться с научно-исследовательской работой зарубежных ученых.

Во Франции Александр Иванович побывал в метеорологической обсерватории на вершине горы Пюи-де-Дом. Наблюдения французских ученых подтверждали учение Воейкова о влиянии рельефа на климат. Клермонская обсерватория, расположенная на дне обширной долины с отлогими склонами у подошвы горы, часто регистрировала большие суточные колебания температуры: рано утром температура была +3 градуса, после полудня +32 градуса, а суточные колебания на Пюи-де-Дом были очень малыми.

Теплая встреча ждала Александра Ивановича в Лионской обсерватории. Директор Андрэ принял русского ученого, как старого знакомого. Прочитав статью Воейкова о влиянии топографических условий на суточные колебания температуры, он послал в Петербург извлечения из наблюдений, сделанных в Лионе и тоже подтверждавших точку зрения Воейкова.

Александр Иванович беседовал и с учеными других специальностей. Геолог и антрополог Шантр, с которым Воейков увиделся в Лионе, побывал в Москве и на Кавказе, был знаком с русскими учеными и немного читал по-русски. Не без чувства удовлетворения Воейков писал:

«Русский язык становится все более необходимым для ученых, и многие в Западной Европе указывали мне на тома научных сочинений, полученных из России, которые они не в состоянии читать»[57].