Военачальник

Влад усмехнулся, подумав о том, что как часто власть, могущество достаются в мире не тем, кто этого достоин, а людишкам ничтожным, не заслужившим ни богатства, ни величия. По-хорошему — этого пацана с императорского трона давно надо гнать поганой метлой, но они с Санратом из своего шкурного интереса вынуждены защищать и поддерживать это ничтожество. Потом его мысли перескочили на заговор, и он согласился с тем, что если бы заговорщики не были такими мерзкими, как Ламунский и его прихвостни, то, пожалуй, он их поддержал бы…

Император увлеченно предавался своим радостям созерцания, не подозревая, какие страсти творятся рядом с ним. Метислав знал одно — ему можно все, потому что это Он.

Неожиданно музыка стихла, взвизгнув последний раз дудкой запоздавшего флейтиста, и в тишине, нарушаемой гулом удивленной толпы, прозвучал голос высокого гвардейца, в котором Влад узнал одного из офицеров, перед которыми выступал в день представления его в качестве фельдмаршала:

— Господа! Дворец окружен отрядом военных, решивших сместить безвольного и ничтожного императора в пользу его властительного родственника, герцога Ламунского! Во избежание кровопролития предлагаю бывшему императору Метиславу сдаться, гвардия на нашей стороне!

В зале кто-то истерично завизжал, послышался стук — вроде как на паркет упала чья-то обеспамятевшая тушка, толпа дворян резко отхлынула к стенам зала, оставив на середине группу военных — человек пятьдесят, все увеличивающуюся из-за прибывающих через двери новых и новых мятежников.

Влад нашел взглядом Амалию, до этого танцевавшую с каким-то молодым хлыщом, выглядевшим теперь бледным и старавшимся скрыться за спинами присутствующих. Она была спокойна, сосредоточенна, как пушка, направленная в цель.

Влад поймал ее взгляд и незаметно повел головой: «Не надо! Стой на месте!»

Группа магиков — человек двадцать, весь цвет гильдии, так и осталась возле стены, не предпринимая никаких действий в защиту императора и не присоединяясь к заговорщикам, и было неясно, кто есть кто из них, мятежники они или верны трону.

Повисло молчание, резко прерванное возмущенно-испуганным возгласом императора:

— Санрат! Что происходит?! Это заговор? Убейте их всех!

Его выкрик как будто запустил механизм агрессии, и толпа солдат с ревом бросилась к возвышению, где стоял трон императора. Параллельно из группы магиков у стены вырвались мощнейшие молнии, ударившие бы в Метислава, если бы Влад не заслонил того своим телом.

Голубые молнии с треском врезались в его защитные поля, поддерживаемые амулетом, а он начал битву сразу на два фронта: левой рукой отправлял поток молний в сторону группы магиков, а правой — в подбегавших к нему мятежников.

Через долю секунды подключился Санрат, крикнувший при этом:

— Не бей огнем! Сгорим все! Только молнии и воздух! Прикрывай императора!

Метислав сжался на своем троне и, похоже, обмочился — по его штанам расползалось пятно.

Толпа мятежных гвардейцев не добежала до трона метров десять — первые ряды полегли, как трава, срезанная косой, остальные же продолжали напирать, и гора тел убитых и оглушенных поднялась на метр над полом.

Владу подумалось, что, возможно, военных чем-то опоили — ну как можно с такой безумной готовностью подставляться под смертельные удары, если ты нормальный трезвый человек?

С магиками было хуже — их защита сдерживала удары и Санрата, и Влада — Метислава от гибели отделяли только спины двух его приверженцев.

В драку попытались ввязаться немногочисленные верные императору охранники — они выбегали из боковых дверей и с ходу набрасывались на своих бывших товарищей. Однако они быстро поняли, что лезть в эту бойню, под удары магов не имеет смысла — кто там будет выяснять, свои это или чужие, молния не разбирает, к какой группировке принадлежит тот или иной солдат, — так что они скрылись в глубине комнат.

Изловчившись, Влад собрал максимальный воздушный кулак и, перед тем как ударить, крикнул Санрату:

— Бьем по магикам! Вместе! По воинам не бейте!

Он жахнул по толпе солдат громадным невидимым тараном, размазав часть из них по стенам, чем вызвал рвоту у большинства присутствующих, забрызганных кровью и человеческими выделениями, и тут же полностью переключился на магиков.

Вдвоем с Санратом, оказавшимся очень сильным магом, они обрушили на гильдейцев целые потоки светящихся змеек-молний, перемежая их ударами воздуха.

Стена позади магов была разбита беспрерывными атаками воздушных таранов — с нее облетела деревянная обшивка, и отраженные защитными полями тяжелые выстрелы попадали в каменную кладку, выбивая из нее пыль и кусочки камней с застывшим раствором.

Краем глаза Влад видел, как в залу пытаются вбежать новые заговорщики, но тут же заметил, что в бой вступила его подруга-телохранитель Амалия, мелькнув, как белая молния.

Он на пару секунд отвлекся от зажатых у стены магов, чтобы увидеть, как девушка вертится юлой между солдат, кроша их двумя мечами, зажатыми в обеих руках. Каждое ее движение было смертоносным — враги падали как снопы, искалеченными или убитыми.