«Военная анархия» в Римской империи

В правящем на Востоке тандеме (или квартете) решающую роль, как кажется, играл Макриан Старший. Именно он направил Пизопа на Балканы против проконсула Ахайи Валента. Это показывает, что теперь Макриан не собирался ограничиваться только Востоком, а стал претендовать на власть во всей Империи. Поход Пизона оказался неудачным. Он был вытеснен в Фессалию, а Валент сам провозгласил себя императором (SHA Gal. 2, 2-3; Trig. tyr. 19, 1-3; 21,1; Epit. 32, 4; Amm. Marc. XXI, 16,10). Автор «Эпитомы» утверждает, что Валент захватил власть в Македонии, чему соответствует его прозвище, приведенное Аммиаком, — Фессалоник (Thessalonicus). Возможно, что после победы над Пизоном Валент захватил Македонию, где и объявил себя императором⁶⁹². То же самое сделал, несмотря на поражение, Пизон, получив прозвище Фессалийского (SHA Trig. tyr. 21,

I)⁶⁹³. Но и тот, и другой узурпатор продержались недолго и были убиты собственными воинами (SHA Trig. tyr. 19, 3; 21, 1). После этого Макриан решил взять руководство операцией в собственные руки. На Востоке под опекой Баллисты был оставлен Квиет, а сам он вместе со старшим сыном во главе армии то ли из 30, то ли из 45 тысяч воинов двинулся в Европу. Против него выступил Авреол, только недавно разгромивший Ингенуя. В сражении в Иллирике или на границе с Фракией армия Макриана была разбита, и сам он, и его сын погибли. Узнав о таком повороте дела, против Баллисты и Квиета выступил Оденат, прервавший свой победоносный поход против персов. Баллиста предал Квиета, который был убит Оденатом (SHA Gal. 2, 5-3, 4; Trig tyr. 12, 12-14; 13, 1-3; 14, 1; 15, 4)⁶⁹⁴. В ноябре 261 г. власть римского императора на Востоке официально была восстановлена⁶⁹⁵. Но фактически Галлиен, не имея сил установить свой реальный контроль над всей восточной частью Империи, предоставил власть Оденату, который к тому времени и успешно сражался с персами, и доказал свою преданность самому Галлиену.

Однако относительное спокойствие вернулось на Восток только после подавления очередного мятежа. На этот раз его инициатором стал префект Египта Г. Муссий Эмилиан. Незадолго до этого он активно поддержал Макриана и в качестве префекта успешно сражался с блеммиями и мероитами, приобретя этими победами значительный авторитет (SHA Trig. tyr. 22, 6)⁶⁹⁶. Теперь, не добившись прощения

за поддержку Макриана, он сам провозгласил себя императором. Узурпация Эмилиана была особенно опасна тем, что Египет являлся важнейшим источником хлеба для Рима и Италии, и его правитель мог заставить капитулировать центральную власть под угрозой голода. Эмилиан так и сделал: он захватил склады и угрожал голодом многим городам. Галлиен направил против него армию под командованием Аврелия Теодота. Эмилиан был разбит и захвачен в плен. В Риме он был задушен в тюрьме (SHA Gal. 4, 1-2; 5,6; 9, 1 ; Trig. tyr. 22,4-8; Epit. 32, 4)⁶⁹⁷. Зосим (I, 38, 1) упоминает еще одного узурпатора, выступившего на Востоке, — мавра Мемора. Он, видимо, был офицером мавретанских войск, и его выступление может быть связано с мятежом Эмилиана⁶⁹⁸.

Состоянием фактической гражданской войны, в каком оказалась Римская империя после пленения Валериана, в полной мере воспользовались варвары. На юге блеммии вторглись в Египет и захватили Фиваиду. Они были вытеснены Эм илианом уже после его провозглашения императором (SHA Trig. tyr. 22, 6). По-прежнему нависала угроза над самой Италией. Однако самым тяжелым было положение, сложившееся в балканско-черноморском регионе. Мятежи Ингенуя и Регалиана и связанные с их подавлением тяжелые потери оголили в этом регионе границу. По словам Зосима (I, 37, 3), Иллирия подверглась атакам «скифов», и им практически никто не противостоял⁶⁹⁹. Археология подтверждает разрушения, сделанные варварами во время этого нашествия⁷⁰⁰. Само по себе это вторжение было просто грабительским, и варвары, скорее всего готы, спокойно ушли со своей добычей. Но это вторжение стало предвестием другого, более грозного.

«Требеллий Поллион» сообщает о выступлении рабов на Сицилии (SHA Gal. 4, 9). Он характеризует это выступление как «нечто вроде рабской войны» (quasi quondam servile bellum). Это утверждение биографа явно относит читателя к мощным рабским восстаниям конца республики, которые тоже определяли как рабские войны⁷⁰¹. Автор связывает сицилийские события с общими потрясениями всей

римской вселенной, возникшими «словно вследствие заговора всего мира»⁷⁰² (quasi coniuratione totius mundi). Это перекликается с приведенными выше словами Евтропия и Аврелия Виктора, которые относятся к событиям после пленения Валериана. Это позволяет, хотя и с большой осторожностью, отнести выступление сицилийских рабов к тому же времени, к 260-262 гг. И само определение событий на острове как подобия рабской войны, и утверждение биографа, что бродившие там разбойники, т. е. явно повстанцы, были с трудом (vix) разгромлены, ясно говорят о значительном масштабе восстания, хотя его подробности, к сожалению, неизвестны.