Военная держава Чингисхана

Фламандец Виллем Рейсбрук, или Гильом Рубрук во французской огласовке (Рубруквис — латинская форма его имени), был главой французской миссии к монголам (1253–1255 гг.), направленной королем Людовиком IX. По мнению ряда исследователей Рубрук, довольно образованный по тем временам человек, был хорошо подготовлен к миссии, в том числе за счет учета результатов предыдущих европейских путешественников к монголам. Поэтому по сравнению с Карпини он смог создать более значительное, как по объему, так и по содержанию, описание монгольской империи. Возможно даже сказать, что по своему значению, среди всех средневековых описаний Востока, его сочинение уступает только «Книге Марко Поло».

Общей чертой для Карпини и Рубрука была дань штампам европейской литературы того времени. Учитывая их особенности («кочевник коварен, невежествен и опасен» и т. п.) нетрудно выявить составляющие, обусловленные не реальным наблюдением тех или иных реальных явлений, а либо идеологией, либо невозможностью уйти от топосов, обязательных для средневекового автора «Великая хроника» Матфея Парижского — один их важнейших европейских источников. Она писалась синхронно событиям и доведена до 1259 г. В ней есть в том числе рассказ очевидца событий в Руси и Венгрии— русского епископа Петра, который участвовал в Лионском соборе в 1245 г.

Данная хроника вместе с отрывками из сочинений Роджера Бэкона и анналов ряда европейских монастырей не является первоисточником, но в них с разной степенью достоверности переданы сведения, почерпнутые у очевидцев.

«Книга Марко Поло» — это книга, представляющая собой записи рассказов венецианского купца Марко Поло, сделанные Рустичано во время их совместного пребывания в генуэзской тюрьме в 1298 г. Считается, что это одна из первых книг жанра «книг описания стран» для торговли или своеобразного «дорожника» купца, которая «разбавлена» по сравнению с другими значительно большими подробностями из личного опыта как Марко Поло, так и его семьи. По имеющимся данным, книга была записана Рустичано под диктовку Марко Поло, который передал часть своих воспоминаний (возможно, Марко Поло еще в Венеции составил примерный их конспект для своего «дорожника»). Скорее всего, этот надиктованный текст затем прошел правку, сделанную Рустичано. Из-за этих обстоятельств и ввиду языковых проблем (Поло говорил на венецианском диалекте, Рустичано — на тосканском, а записывал он на старофранцузском, который знал не очень твердо) географическая и этническая номенклатура «Книги Марко Поло» имеет, как правило, большие искажения, к тому же накапливавшиеся при копировании списков «Книги».

Относительно «Книги Марко Поло» существуют определенные сомнения в ее достоверности, основанные на отсутствии упоминания Великой китайской стены и незнании Поло китайского языка и иероглифов. Хотя на самом деле, при ближайшем рассмотрении ситуации юаньского Китая XIII в., данные обстоятельства скорее свидетельствуют в пользу точности Марко Поло. Так, Великая китайская стена именно в период путешествий семьи Поло была в самом жалком виде — по крайней мере 200 лет она не только не чинилась, но и постоянно разрушалась варварскими династиями киданей и чжурчжэней, правившими Северным Китаем. Более того, когда чжурчжэням понадобилось защищаться от монголов, они построили другую систему обороны, основанную не на Великой китайской стене, а на вырытых в других местах рвах и поставленных валах. Материалы для них брались в частности и из Великой стены. Разрушаемая веками Великая китайская стена, разумеется, не восстанавливалась монголами, и нынешнее ее великолепие — это заслуга китайской династии Мин (1368–1644), которая опять отгородилась от степняков и возродила Великую китайскую стену буквально из руин. Поэтому для Поло, маршрут которого проходил поблизости от ее остатков, в середине XIII в. не было особой необходимости описывать ее отдельные части, не дававшие цельного представления о всех «10 000 ли» стены и казавшиеся всего лишь отдельными крепостями и стенами, каких он видел немало по Китаю и иногда описывал. Например, стену длиной в 26 км в районе Долоннора (к северу от Пекина) [15, с. 95] или стены самого Пекина — внешнюю в 6 км и внутреннюю (т. е. «Запретного города») [15, с. 105–106].