Военная история Боспорского царства

Следует еще раз подчеркнуть, что, несмотря на близость к районам, куда продвинулись сарматы, положение на азиатской стороне Боспора в целом было отнюдь не хуже, чем на европейской. По всей видимости, в начальный период вторжения сарматов возможность их нападений на территории Боспорского царства была вполне реальна. Однако в дальнейшем, с развитием боспоро-сарматских взаимоотношений, эта угроза скорее всего была сведена до минимума. Весьма показательно, что ни один из греческих городов Таманского полуострова не подвергся нападению. Не уменьшая сложности ситуации в регионе, хотелось бы высказать предположение, что подобное достаточно благоприятное положение в восточной части государства могло создаться лишь в том случае, если боспорские цари опирались не только на внутренние силы или на помощь со стороны греческих государств, но и на союз с местными варварскими племенами Прикубанья, в первую очередь на союз с сарматами.

Есть основания считать, что в это время Боспорское государство проводило политику самого активного проникновения в глубинные районы Прикубанья и район Донской дельты, где очень ценные материалы были получены при раскопках Елизаветовского городища, самого крупного на восточной границе Скифии. Под угрозой сарматских нападений жизнь здесь прекратилась приблизительно на рубеже IV и III веков до н. э., но ненадолго. Вскоре сюда было выведено крупное боспорское поселение, занявшее «акрополь» городища. Эта попытка упрочения боспорского влияния в дельте Дона не была успешной — поселение просуществовало всего 25–30 лет и погибло, очевидно, в результате нападения сарматов^{47}. Тем не менее для понимания основных направлений греко-варварских контактов начала III века до н. э. это поселение чрезвычайно показательно, тем более что полным успехом завершилось основание другого боспорского центра в дельте Дона — Танаиса.

Видный советский археолог, много лет руководивший раскопками Танаиса, Д. Б. Шелов считал, что город был основан в первой четверти III века до н. э.^{48} По сообщению Страбона, его основали боспорцы (Strab. XI, 2, 3). Очень скоро этот город, расположенный, по существу, на пути варварских передвижений с востока на запад, стал важным экономическим центром, самым большим торжищем среди варваров после столицы Боспорского государства — Пантикапея (Strab. VII, 4,5). Опираясь на него, Боспор твердой ногой стоял в пункте, который давал ему несомненные выгоды в плане торговли с местными племенами, а также позволял своевременно ориентироваться в изменениях военно-политического характера в прилегающих степных областях. Если и ранее Боспорское царство в силу своего географического положения имело реальный и, по всей видимости, легкий доступ в Крым и Под-непровье из европейской части и к Кавказу из азиатской, то теперь в зону его активного влияния вошло и Нижнее Подонье — Приазовье.

Относительная стабилизация военно-политической обстановки во второй половине III — первой половине II века до н. э

После потрясений времени падения Великой Скифии жизнь постепенно вошла в обычное русло. Из надписи будущего боспорского царя Левкона II явствует, что в середине — третьей четверти III века до н. э. меоты признавали власть боспорских владык, то есть владения Боспора в Прикубанье были весьма обширными. Другим важным признаком стабилизации ситуации стало возобновление жизни на сельских поселениях. Внимательный читатель, конечно, уже заметил, что сельским поселениям при реконструкции военно-политической ситуации или, правильнее сказать, ситуаций, которые складывались в регионе на различных хронологических срезах, придается очень большое значение, и это, на наш взгляд, вполне закономерно. Именно сельские поселения могут служить надежным индикатором усиления или, напротив, ослабления военной угрозы по той простой причине, что они всегда уязвимы при нападениях противника — во всяком случае, намного более уязвимы, чем укрепленные стенами города. Данные современной археологии убедительно демонстрируют, что деревни, как грибы после дождя, разрастались в окрестностях греческих городов в благоприятной внешнеполитической обстановке и, наоборот, исчезали при возникновении серьезной военной угрозы. В этом отношении периоды массового выведения сельских поселений или же их запустения, фиксируемые при археологических исследованиях, следует рассматривать в непосредственной связи с кардинальными переменами обстановки в степях Северного Причерноморья.