Военная история Древнего Египта Том I. Возникновение и развитие завоевательной политики до эпохи крупных войн XVI-XV вв. до х.э.

Таким образом, весь мир, известный египтянам того времени, казалось, преклонился перед мощью египетского фараона. Очевидно, уже его предшественник Аменхотеп I во время своего азиатского похода достиг берегов Евфрата, текущего на юг, что особенно удивляло египтян, привыкших к тому, что их Нил течет на север. Во время своего нубийского похода Тутмос I установил границу Египта далеко в южных пределах Нубии. Наконец, и острова Эгейского моря принуждены были признать первенство Египта, державшего в своих руках важные порты и побережье Сирии и владевшего довольно значительным флотом, который, очевидно, был принужден поддерживать флот сирийских прибрежных государств. Таким образом, Египет действительно превратился в сильнейшее военное государство того времени, которое господствовало в северо-восточной Африке, в Палестине, в Финикии, Сирии, а также в восточной части Средиземного моря.

Широковещательные слова надписей не были пустым бахвальством. Документальные надписи совершенно точно указывают, как далеко на самом деле были раздвинуты границы египетского государства в эту эпоху. Так, в Анналах Тутмоса III указывается, что Тутмос III во время похода в Азию поместил свою надпись на берегу Евфрата около надписи своего отца, царя Верхнего и Нижнего Египта Аа-хепер-ка-Ра (Тутмоса I).[59] А другая надпись, находящаяся на острове Арко, ясно [171] указывает, что Тутмос I во время своего похода в Нубию спустился на сорок миль к югу от 3-го нильского порога.[60] Таким образом, Тутмос I действительно не только продолжил завоевательную деятельность своих великих предшественников времени Среднего царства и своих преемников, первых фараонов 18-й династии, но и во многом их превзошел. Благодаря его завоеваниям, в состав египетского государства была включена большая и плодородная область Донгола «вплоть до страны Карай» (т. е. Напаты) и до местности, которую образные египетские надписи называют «Рогом земли». Весьма возможно, что под этим названием египтяне понимали совершенно пустынную и скалистую местность, которая тянется на протяжении 25 миль там, где Нил пробивается через район 4-го порога.[61]

Некоторые надписи, сохранившиеся от времени царствования Тутмоса I, позволяют нам иногда в общих чертах, а иногда и с отдельными подробностями восстановить картину его военных походов в Нубию и в Сирию. Значительно лучше известна нам завоевательная деятельность Тутмоса I в Нубии,так как об этом повествуют одновременно несколько надписей: автобиография Яхмоса, сына Иабаны, и Яхмоса Пен-нехбета, сведения которых подтверждаются и иллюстрируются документальными данными официальных надписей в Томбосе, на острове Сехель и между Махатта и Ассуаном.

Наиболее подробные сведения об этом походе сохранились в автобиографической надписи Яхмоса, сына Иабаны. Этот преданный слуга фараона, который всю свою жизнь прослужил в военно-речном Нильском флоте, сражаясь под знаменами трех фараонов, очевидно, уже в конце своей долгой жизни принимал участие в походах Тутмоса I. Он сообщает, что царь двинулся вверх по реке, направляясь в местность Хентхен-Нофер. Целью этого похода, по словам Яхмоса, было намерение царя «заставить раскаяться за военные действия в горных странах и покарать за нападения в горной области». Однако вряд ли это было истинной целью этого похода; это был скорее повод, приличное внешнее обоснование, которое дало возможность египетскому правительству объявить этот разбойничий поход в качестве оборонительного, имевшего своей целью защитить мирное население Нубии от постоянных налетов жителей пустынных гор. На самом деле, истинной целью этого нубийского похода Тутмоса I было завоевание всей Нубии с целью эксплоатации ее естественных богатств, а также захват добычи и рабов. И об этом достаточно ясно говорится в следующих словах той же самой надписи: «Были приведены их люди в качестве живых пленников. Его величество поплыл вниз по реке, (зажав) все страны в своем кулаке».[62]

Яхмос Пен-Нехбет в своей автобиографической надписи, крайне сжатой и лаконичной, подчеркивающей лишь самое важное, также отмечает единственно существенный для рабовладельцев того времени факт захвата «живых пленников», обращавшихся в рабство. «Я захватил для него (царя. В. А.) — пишет Яхмос — двух живых пленников в стране Куш, помимо живых пленников, которых я доставил из страны Куш, не считая их».[63] [172]