Военная история Древнего Египта Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV вв. до н.э.

Этот яркий эпизод, который мог сохраниться в памяти только у очевидца событий, подтверждает предшествующие слова летописца о том, что северный фланг египетского войска накануне боя находился к северо-западу от Мегиддо, и отчасти объясняет смысл данной диспозиции. Очевидно, этот фланг должен был угрожать непосредственно самой крепости и помешать ее защитникам сделать во время боя вылазку, чтобы поддержать сиро-палестинские войска. С другой стороны, этот северный отряд египетских воинов воспрепятствовал жителям Мегиддо открыть ворота города, чтобы принять под защиту крепостных стен всех сирийцев, бежавших с поля сражения. Таким образом, северный фланг египетского войска, возможно, не принимавший непосредственного участия в сражении, создав непосредственную угрозу самому городу, дал возможность центру и правому флангу полностью разгромить сиро-палестинское войско. Это имело большое значение для дальнейшего хода военных действий, так как если бы неприятельские силы [117] укрылись в стенах Мегиддо, то гарнизон этой мощной крепости, усиленный полевыми войсками, избежавшими разгрома, мог бы оказать длительное сопротивление Тутмосу III и создать ему ряд осложнений при последующем развертывании этой военной кампании. Именно поэтому данный эпизод был отмечен составителем «Анналов». Наше предположение, что северный отряд египетского войска был предназначен в некоторой степени для быстрого захвата Мегиддо в случае удачного исхода битвы, подтверждается и словами летописца, который указывает, что стремительное занятие Мегиддо в момент создавшейся среди врага паники предусматривалось планом военных действий, разработанным накануне в царской палатке. Летописец говорит: «И если бы войско его величества не отдало своего сердца захвату имущества этих врагов, то они [захватили] бы Мегиддо в тот момент, когда второпях втаскивали этого презренного врага из Кадеша вместе с презренным врагом из этого города (Мегиддо. — В. А.), чтобы дать им войти в их город. Ведь страх перед их величеством проник в их члены, и руки их потеряли свою силу. Царская диадема одержала победу над ними».[44]

Приняв все меры к тому, чтобы полностью разгромить врага под стенами Мегиддо и даже в случае победы захватить город, пользуясь паникой среди неприятеля, Тутмос III, однако, не учел примитивных грабительских инстинктов, которые всегда охватывали войска древневосточных рабовладельческих деспотий после большой победы. Можно думать, что грабить сиро-палестинский лагерь бросились не только воины центрального отряда и южного фланга египетского войска, но даже того северного отряда, который не принимал непосредственного участия в битве и был предназначен для быстрого захвата крепости после одержанной победы. Но, с другой стороны, захват огромной добычи под стенами Мегиддо был наглядным показателем значительного успеха, достигнутого египетским войском в результате завершения первого этапа этой кампании. Ведь не надо забывать, что захват всякого рода добычи, в первую очередь пленных, обращавшихся в рабство, был одной из важнейших целей, которые преследовали древневосточные деспоты, ведшие нескончаемые захватнические войны. Поэтому и в официальных и в частных надписях того времени всегда подробно перечисляется добыча, захваченная после каждой победы, после завершения каждого победоносного похода в иноземную страну.

Соответственно с этим и автор «Анналов» с восторгом описывает в приподнятых словах богатую добычу, захваченную египтянами под стенами Мегиддо, а также ликование войска.

«И тогда их кони и их колесницы из золота и серебра были [118] захвачены, став их легкой [добычей]. Их [бойцы] лежали распростертые, подобно рыбам в углу сети. А могучее войско его величества подсчитывало имущество, им принадлежавшее. И вот была захвачена палатка [этого] презренного [врага], украшенная серебром... И тогда все войско стало ликовать и воздавать хвалу [Амону, за победу], которую он даровал сыну своему [в этот день]. И восхваляли они его величество, превознося его победу. И они принесли легко захваченную ими добычу: руки, живых пленников, коней, колесницы из золота и серебра и пестро раскрашенные».[45]