Военная история русской Смуты начала XVII века

17 февраля — гибель патриарха Гермогена, уморенного голодом в московской тюрьме.

3 марта — подмосковные таборы присягают Псковскому вору (Лжедмитрию III).

Март — начало апреля — поход Нижегородского ополчения к Ярославлю.

6 июня — Заруцкий и Трубецкой присылают в Ярославль с повинной о присяге Псковскому вору.

Первые организованные отряды в Нижнем Новгороде составили нижегородские и уже упомянутые смоленские служилые люди. Воеводы и окладчики кропотливо провели «верстание», распределив ратников по «статьям» с окладами от 15 до 30 рублей, да сверх того выдали по 15 рублей всем независимо от оклада. Такие невиданные во всю Смуту крупные и массовые выплаты позволили обнищавшим служилым людям обновить вооружение и конский состав и привлекли в войско большое количество других опытных воинов. Хорошее разовое денежное жалованье, месячные кормовые деньги (в том числе и на лошадей), а вскоре — и раздача поместий и придач «за службы» создали благоприятный моральный климат в войске, удерживая его от мародерства на своей же земле — не случайно казаки подмосковных таборов с ненавистью называли ратников Пожарского «богатими».

Вместе с тем отряд западных наемников, предложивший свои услуги кн. Дмитрию, получил знаменитый ответ: «Да и наемные люди из иных государств нам теперь не надобны: до сих пор мы с польскими людьми не могли сладить, потому что государство Московское было в розни, а теперь все Российское государство избрало за разум, правду, дородство и храбрость к ратным и земским делам стольника и воеводу князя Дмитрия Михайловича Пожарского-Стародубского, да и те люди, которые были в воровстве с польскими и литовскими людьми, стали теперь с нами единомышленно, и мы польских и литовских людей побиваем и города очищаем: что где соберется доходов, отдаем нашим ратным людям, стрельцам и козакам, а сами мы, бояре и воеводы, дворяне и дети боярские, служим и бьемся за Святые Божии церкви, за Православную веру и свое Отечество без жалованья… Так, уповая на милость Божию, оборонимся и сами, без наемных людей».

Князь Д. Т. Трубецкой. Литография XIX в.

Создатели Второго ополчения подошли к своему делу с большой трезвостью и расчетом и поэтому смогли избежать роковых ошибок своих предшественников. Такой же неторопливостью и практичностью характеризуется и весь поход Пожарского и Минина «на очищение Московского государства».

10.4.1. Поход Второго ополчения к Ярославлю (1612) [197]

Скорое выступление — по вестям о взятии Ростова «сапежинцами» и уходе войск Ходкевича из-за голода от Москвы под Тверь — пришлось отложить. Польский гарнизон в декабре и январе получил большие запасы продовольствия, а с другой стороны подмосковные казачьи таборы вступили в сношение с Псковским вором (Лжедмитрием III). Тем временем ополчение продолжало усиливаться за счет старых соратников Ляпунова и Пожарского — коломничей, рязанцев и иных «украинных городов… кои сидели на Москве при царе Василье». По требованию земских вождей, из северных и понизовых городов в Нижний повезли денежную казну для новых выплат.

С бунтом части польского гарнизона и уходом поляков из Ростова очистился путь из Москвы на Ярославль, что позволило Заруцкому послать казаков для захвата этого города. Второе ополчение приняло этот дерзкий вызов, и в середине февраля передовой отряд кн. Д. П. Лопаты-Пожарского отбил у «воров» город — ключ к поморским городам. Торжественный поход главных сил земской рати в Ярославль через Балахну, Юрьевец и Кострому закончился в начале апреля.

10.5. Деятельность правительства кн. Пожарского и Минина в Ярославле

Здесь ополчение обосновалось на четыре месяца[198]. В это время главной задачей его было очищение и умиротворение Русской земли, а основным противником Пожарского являлись не поляки, а казаки Трубецкого и Заруцкого, которые 2 марта принесли присягу «псковскому вору Сидорке» и этим окончательно себя дискредитировали. Земские отряды освободили Суздаль, Пошехонье, Углич, Переславль-Залесский; власть Второго ополчения постепенно признала большая часть крупных городов Центральной России, что лишило подмосковные таборы основного земельного и денежного фонда. Не только дворяне, но и казаки устремились в Ярославль: к июню там числилось уже 18 атаманов со станицами «из полков из-под Москвы». Разоблачение нового Вора и раскаяние подмосковных ополченцев в присяге ему Пожарский снова обратил себе на пользу, известив о всех преступлениях казаков еще поддерживавшие их «Украинные города». Заруцкий даже подослал убийц к кн. Дмитрию, но покушение не удалось, и при приближении к Москве передовых отрядов Нижегородского ополчения он с верными казаками (ок. 2,5 тыс. человек) был вынужден бежать в Коломну, а оттуда в Михайлов.