Военная контрразведка и армия. Записки ветерана органов военной контрразведки

Опять строем, но уже с поднятой головой и развернутыми плечами, твердо ставя ногу и придерживаясь равнения, новобранцы гордо шагали через город в казармы — место нашего нового обитания.

В огромной светлой казарме с вымытыми до блеска полами нас построили в главном проходе, по сторонам которого стояли аккуратно застеленные солдатские кровати и тумбочки. Все внимательно слушали крепко сбитого мужчину с крупной головой и маленькими глазами. Перемежая речь украинскими словами, он говорил о распорядке дня и правилах поведения в казарме. Показывал, как следует заправлять постель и куда ставить сапоги, класть ремень и портянки. Курсанты прыснули, когда он на украинский манер назвал салфетку на тумбочке «салафеткой».

Таково было первое знакомство со старшиной роты, носившим довольно редкую фамилию Бедило. Впоследствии он оказался взыскательным, но справедливым командиром, хорошим службистом.

С 14 октября 1940 года я стал курсантом окружной школы младших командиров Среднеазиатского пограничного округа войск НКВД.

* * *

Нас, европейских жителей, поразил восточный колорит Ташкента. Он броско заявил о себе арыками вдоль улиц, пышной южной зеленью, шумными базарами и дешевыми фруктами, арбами с впряженными в них осликами, яркой одеждой горожан и незнакомым говором. В остальном Ташкент был похож на другие известные нам города.

Окружная школа размещалась почти на окраине Ташкента. Помнится, ближайшая к ней остановка трамвая называлась Дархан-арык. Служебные здания и постройки вместе составляли компактный военный городок, сооруженный в 30-е годы. Здесь были созданы все условия для подготовки кадров младшего командного состава — начиная с казарм, учебных классов и столовой и заканчивая спортивным городком, тиром, манежем и кинотеатром.

Начало военной службы моего поколения совпало с неординарными реформами в армии. Нарастание угрозы военного нападения, уроки зимней войны с Финляндией заставили принять ряд законодательных актов и постановлений, разработать новые воинские уставы, издать приказы и ведомственные инструкции, направленные на повышение боеготовности и боеспособности войск, укрепление дисциплины и порядка, подготовку армии к возможной войне.

В сентябре 1939 года Верховный Совет СССР принял Закон о всеобщей воинской обязанности. Законом срок службы в погранвойсках увеличивался с двух до трех лет. В августе 1940 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об укреплении единоначалия в Красной армии и Военно-морском флоте». В том же году ГУПВ разработало новые инструкции и для пограничных войск. Весной 1940 года народным комиссаром обороны был назначен С. Тимошенко. По изданным им приказам мы, солдаты, на себе почувствовали твердую руку нового наркома, возросшую требовательность к войскам.

Школа готовила младших командиров, специалистов радио и проводной связи для частей Среднеазиатского пограничного округа. Проявляя терпение и упорство, преодолевая трудности, курсанты обретали зрелость и набирали опыт в ратном деле. Нередко говорят: «Солдат спит, а служба идет». С этой поговоркой нельзя согласиться. В ней звучит ирония и заметен негативный оттенок. В действительности воинская служба — тяжелый труд, сопряженный с внутренней ломкой, выработкой новых качеств, составляющих солдатский характер.

Молодые курсанты постепенно втягивались в распорядок дня, режим учебы, несение внутренней и караульной службы, в систему отношений «подчиненный — начальник». Правда, первое время я настолько уставал, что перед отбоем, знакомясь с газетами в ленинской комнате, буквально засыпал. После долгожданной команды «Отбой» в считаные секунды раздевался и сразу же засыпал мертвым сном. Изредка снилось, будто я все еще нахожусь в эшелоне, словно подрагивает вагон и слышится стук колес на стыках рельсов.

В соответствии с учебной программой курсанты изучили телеграфную и проводную связь, воинские уставы, оружие, пограничную службу, занимались огневой, физической и строевой подготовкой, обучались умению действовать индивидуально и в составе отделения и роты в сложной обстановке и в любую погоду. В процессе тренировок и учений исходили и проползли на брюхе все пригороды Ташкента, изрыли многие кубометры земли, превращавшейся летом почти в гранит, а в дождливые осенние и зимние дни — в крутую грязь, из которой с трудом можно вытянуть сапоги.

В физической закалке курсантов важное место отводилось марш-броскам, достигавшим дальности 25 километров. Эти марш-броски с полной солдатской выкладкой настолько изматывали и изнуряли, что сознание как бы отключалось, а ноги двигались автономно, сами по себе. На привалах наваливалась усталость, прижимая к земле, возникало желание бросить винтовку, ранец, противогаз, лечь и послать всех к черту. Но какие-то внутренние силы противились минутой слабости, поднимали и заставляли бежать дальше. На окраине Ташкента участников марш-броска обычно встречал военный оркестр. Музыка действовала отрезвляюще. Курсанты подтягивались, настроение улучшалось. Отставших насчитывались единицы.