Военная контрразведка и армия. Записки ветерана органов военной контрразведки

Послевоенный период для Жукова был не менее тяжелым в морально-психологическом плане, чем годы военных испытаний. С началом первой опалы по прямому указанию Сталина за Жуковым постоянно велось плотное оперативное наблюдение органами госбезопасности. Сталин смещением Жукова рассчитывал унизить и сломить его, скомпрометировать в глазах армии и народа. Такой силы удар мог выдержать, наверное, только Жуков — личность сильная и непреклонная.

Что же предопределило опалу маршала Жукова? Несомненно, подозрительность Сталина, усмотревшего в Жукове человека, покушающегося на его неограниченную власть. Популярность Жукова в народе была огромной, и ее последствия казались Сталину непредсказуемыми. Ведь аналогичная популярность американского генерала Дуайта Эйзенхауэра, соратника Жукова по войне, позволила ему позднее стать президентом Соединенных Штатов Америки. В такой ситуации Сталину казалось более безопасным держать Жукова подальше от государственных дел и столицы, на периферийных военных округах. Наверное, Сталина беспокоило и то, что Жуков, прошедший рядом с ним все тяжелые годы войны, как никто другой знал его военные ошибки и просчеты, слабости и недостатки.

Нельзя исключать и то обстоятельство, что Сталина к опале Жукова могла подтолкнуть информация о восприятии маршала некоторыми обиженными генералами как человека, способного возглавить военную силу против власти и Сталина, хотя сам Жуков от подобных планов был весьма далек.

Говоря о первой опале, не следует принимать всерьез утверждения отдельных авторов, что в ее основе лежало сведение личных счетов Абакумова с Жуковым. Абакумов, не имея санкции Сталина, никогда бы не посмел заниматься оперативным изучением Жукова.

Константин Симонов в книге «Глазами человека моего поколения» приводит такую запись своего разговора с Жуковым: «Когда я был уже снят с должности заместителя министра и командовал округом в Свердловске, Абакумов под руководством Берии подготовил целое дело о военном заговоре. Был арестован целый ряд офицеров, встал вопрос о моем аресте. Берия и Абакумов дошли до такой наглости и подлости, что пытались изобразить меня человеком, который во главе этих арестованных офицеров готовил военный заговор против Сталина. Но, как мне потом говорили присутствовавшие при этом разговоре люди, Сталин, выслушав предложения Берии о моем аресте, сказал:

— Нет, Жукова арестовать не дам. Не верю во все это. Я его хорошо знаю. Я его за четыре года войны узнал лучше, чем самого себя.

Так мне передали этот разговор, после которого попытка Берии покончить со мной провалилась».

Возможно, такое заявление Сталина имело место. Но оно, на мой взгляд, не лишено притворства. Иначе почему Сталин не отменил слежку за Жуковым, имевшую место и после ареста Абакумовав 1951 году? В этой связи не следует переоценивать и избрание Жукова в 1952 году кандидатом в члены ЦК КПСС на XIX съезде партии. Думаю, что угроза репрессии была реальной для Жукова все годы сталинской немилости.

«Подбирать ключи» к Жукову органы начали с арестов среди генералов и офицеров, служивших вместе с маршалом и знавших его. Арестовывая близких к маршалу людей, Сталин рассчитывал руками органов МГБ добыть показания, позволяющие со временем предъявить обвинение и самому Жукову.

Вспоминаю 31 декабря 1947 года. У сотрудников предновогоднее настроение. Начальство пообещало завершить работу с таким расчетом, чтобы дать нам возможность поспеть к домашнему новогоднему столу.

Среди дня меня неожиданно вызывают к руководителю отдела. На инструктаже узнаю, что включен в оперативную группу, которой предстоит провести обыск в квартире бывшего водителя маршала Жукова. Еще две оперативные группы с этой же целью направляются по местам жительства близких к Жукову генералов — А.Ф. Менюка и И.С. Варенникова. Замечу, что самого водителя маршала Жукова наша оперативная группа не видела. Как сообщили, его арестовали раньше, в гараже военного ведомства.

Нас, сотрудников, в автомашине трое. Подъезжаем к старенькому, обшарпанному бараку в Хамовниках. Входим. Длинный коридор, слева и справа комнаты. Ощущается предпраздничная суета. Судя по движению жильцов, где-то в конце коридора коммунальная кухня. Тускло горит электрическая лампочка. В помещении полумрак. Воздух пропитан сыростью и затхлостью. Водитель Жукова занимает с семьей две маленькие смежные комнаты. Жена печет к Новому году пироги. На полу играют двое детей.

Наш нежданный приход вызвал у хозяйки растерянность. Предъявляем ордер на обыск. На буфете находим принадлежащий задержанному пистолет, о котором нас предупредили еще на инструктаже. Обыск, кроме оружия, ничего не дает. Описывать нечего. Трофейные ложки, вилки и другая утварь ценности не представляют. Завершив обыск, мы уезжаем…