Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

– Какой?

– Вы, наверно, догадываетесь, о какой именно службе я говорю. Вам ее надо опасаться, – выдавил из себя Лонгле и, похоже, пожалел.

В его глазах плескался страх, а лицо уродовали гримасы. Матвеев поежился. Его подозрения, что Рената совершила предательство и пошла на сотрудничество с французской спецслужбой, подтверждались. Не подав виду, он повел свою игру, махнул рукой и беспечно заявил:

– А мне нечего бояться, Эдуард! Я всю войну прошел, и ни одной царапины.

Лонгле покачал головой и, прижав палец к губам, перешел на шепот:

– Вы ошибаетесь, Николай. Они на все способны.

– Кто – они?

– Майор Гофре и капитан Рой. Они… – Лонгле осекся и изменился в лице.

– И почему я должен их бояться? Ну говорите, говорите же, Эдуард! – торопил Матвеев.

– Нет! Нет! Я и так сказал больше чем надо! Николай, я вас умоляю, только никому ни слова. Они… они ни перед чем не остановятся. Я… я… – срывалось с дрожащих губ Лонгле.

– Успокойтесь, Эдуард! Успокойтесь! Этот разговор останется между нами.

– Я надеюсь на вас, Николай. Только никому ни слова. Я прошу вас, Николай, – умолял Лонгле.

– Хорошо! Хорошо! Слово советского офицера! – заверил Матвеев и разлил коньяк по рюмкам.

Они выпили. Лонгле обмяк и студнем расплылся по стулу. Попытки Матвеева расшевелить его и вывести на разговор о Гофре и Рое не дали результата. С возвращением Борисова разговор снова вернулся к рабочим вопросам и все больше тяготил Лонгле. Матвеев тоже чувствовал себя не в своей тарелке и с трудом дождался завершения работы по переоформлению дел на репатриантов. Расписавшись в их приеме, он и Борисов покинули Бюро и выехали в Миссию.

По дороге Матвеев терзался мыслью о предательстве агента Надежды и пытался предугадать, чего ждать от Гофре и Роя. Об их принадлежности к спецслужбам Франции до сегодняшнего дня ни ему, ни Управлению Смерш по ГСОВГ не было известно. Слабым утешением служило то, что в их лице он теперь знал своего противника. Предупрежден – значит вооружен. С этим Матвеев поднялся к себе в кабинет и, несмотря на поздний час, – в понедельник предстояло формировать эшелон с репатриантами для отправки в Советский Союз – занялся рассмотрением дел. И здесь его ждал неожиданный сюрприз. В одном из них он обнаружил короткую записку: «Я Ваш друг. Можете быть уверены. Р.».

Почерк не оставлял сомнений, записка принадлежала Ренате. Пометки на закладках, выполненные той же рукой, являлись тому подтверждением.

Матвеев перечитал записку. Теплая волна поднялась в груди, а через мгновение схлынула.

«Дурак! Чему радуешься?! – вспомнил он о предупреждении Лонгле. – А если Лонгле провокатор и действует по заданию Гофре или Роя? Но тогда зачем подставлять Ренату? Зачем?!.. Так кто ты, Рената Лонге?! Кто?..»

От этих вопросов голова у Матвеева шла кругом.

По лезвию бритвы

Выходные, наступившие в Миссии, мало чем отличались от будней. Перенос срока отправки эшелона в Советский Союз добавил работы всем сотрудникам. Матвеев провел выходные за изучением дел на репатриантов и формированием команд по вагонам. Понедельник не принес неожиданных сюрпризов. Утро началось с рутинного совещания, а день закончился на железнодорожной станции. После отправки эшелона с репатриантами на родину – СССР – в работе Миссии и Бюро наступило временное затишье. Изредка его нарушали телефонные звонки и курьеры, доставлявшие почту. Лонгле, испугавшись своих откровений, избегал личных встреч и старался как можно меньше напоминать о себе. Это лишний раз убеждало Матвеева в том, что угроза, исходившая от Ренаты, Гофре и Роя, не являлась пьяной болтовней главы Бюро.

К этой угрозе добавилась еще одна, и не менее серьезная. Оговорки и неосторожно оброненные фразы Лонгле и его заместителя Коха наводили опытного контрразведчика Матвеева на мысль, что среди его подчиненных действует агент французской спецслужбы и, возможно, не один. В состав Миссии входило 17 человек. Двенадцать являлись боевыми офицерами и солдатами Советской армии. Все они достойно проявили себя в боях, прошли серьезную проверку в Смерше и вряд ли могли быть завербованы французской спецслужбой. Другое дело обслуживающий персонал: завхоз, официантка, повар, садовник и дворник, в условиях тотальной безработицы в Тюбингене достойная зарплата в Миссии являлась пределом мечтаний для местного населения. Прием на работу зависел не только от Матвеева, но в значительной степени от местной власти и полиции. Они находились под полным контролем французской оккупационной администрации. В ней в этих вопросах первую скрипку играли сотрудники спецслужбы Гофре и Рой. Поэтому, как полагал Матвеев, они, более чем вероятно, использовали сложившуюся ситуацию, чтобы внедрить своего агента в Миссию.