Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

— Что будешь пить? Есть кофе, чай, вода без газа.

— Может, сразу яду, чтобы не мучиться? — с вымученной улыбкой ответил Джапаридзе.

Дуглас не принял шутки, выставил на стол бутылку с водой, стакан, сел в кресло и, откинувшись на спинку, немигающим взглядом уставился на главного грузинского разведчика. Джапаридзе заерзал по сидению дивана и с надрывом произнес:

— Дик, в ближайшее время мы компенсируем понесенные потери!

На лице резидента не дрогнул ни один мускул. После затянувшейся паузы с его губ слетело:

— Гадчидзе и Надибаидзе знали резидента Шота?

— Нет! С ним строжайше соблюдается конспирация! — заверил Джапаридзе и поспешил заявить: — Работу резидентуры мы не намерены сворачивать!

— В Лэнгли о ней уже не хотят слышать. Скоро будет год, как Херкеладзе в России, а у него на связи один агент!

— Два — Имерлишвили и Балашвили, — возразил Джапаридзе.

— Балашвили? И какой от него прок? Забился в Москву, как крот в нору!

— Он работает.

— Георгий, разве это можно называть работой! Когда от него последний раз поступала информация?

Джапаридзе пустился в пространные объяснения:

— Дик, ну ты же знаешь ситуацию. Поступление в академию, перевод к новому месту службы. Балашвили было не до активной работы. Сегодня, когда он обосновался в Москве, перед нами открываются блестящие перспективы. Балашвили будет нашим ценнейшим источником информации. Надо только…

— Вот именно, будет! Но когда? — потерял терпение Дуглас и в сердцах бросил: — Георгий, пойми меня тоже, я устал кормить обещаниями чугунные задницы в Лэнгли.

— Дик, я уже дал указание Херкеладзе направить в Москву Имерлишвили, чтобы активизировать работу Балашвили.

— О’кей, — смягчил тон Дуглас.

— Это еще не все, на подходе четыре агента из числа офицеров 58-й армии и 42-й дивизии. После вербовки они будут переданы на связь Херкеладзе.

— Это процесс, и он мало кого интересует в Лэнгли. Там нужен результат. Понимаешь, Георгий, результат!

— Понимаю. Но работать против русских — все равно, что пером щекотать в пасти у льва.

— Ты еще скажи, что они твоих агентов живьем пожирают, — отмахнулся Дуглас и потребовал: — Наша задача, несмотря ни на что, обеспечить безусловное выполнение миссии. До ее начала осталось совсем ничего. Сейчас, как воздух, необходима информация о боевых возможностях русской армии. Если в ближайшее время ты ее не представишь, то я за твое будущее не ручаюсь.

Джапаридзе изменился в лице, но быстро взял себя в руки, достал из папки справку с предложениями по новой операции и, положив перед Дугласом, предложил:

— Ознакомься, Дик. Это обеспечит прорыв в работе.

Дуглас, пододвинув к себе документ, внимательно вчитывался. Джапаридзе не спускал с него глаз и следил за реакцией. Она обнадеживала. Лицо резидента оттаяло. Он энергично подчеркивал маркером отдельные места в тексте. Это прибавило настроения Джапаридзе. Он налил минеральной воды в стакан, пил мелкими глотками и пытался предвосхитить вопросы Дугласа. Тот дочитал документ до конца, но ничего не сказал и задумался. Джапаридзе сгорал от нетерпения и торопил с ответом.

— Ну так что скажешь, Дик?

— Весьма интересное предложение, Георгий. Но… — и, покачав головой, Дуглас заметил: — И весьма рискованное.

— Наша работа, особенно в России, — это постоянный риск, — напомнил Джапаридзе.

— Да. Но с Алиевым мы можем потерять все, что наработали за последнее время. Затевая с ним свою игру, как бы потом нам не пришлось вести ее по сценарию русских.

— Дик, с подполковником из разведотдела 58-й армии ситуация была схожая, и ты не возражал.

— Алиев — шифровальщик, и каждый его шаг находится под контролем ФСБ, — подчеркнул Дуглас.

— Да, есть риск, — согласился Джапаридзе, но продолжал гнуть свое. — Зато в случае успеха мы получим доступ к главным секретам русских!

— Алиева еще надо завербовать. А его, как и Балашвили, в Грузию не вытащить. Ты не хуже меня знаешь, шифровальщик — не выездной!

— Так в том и состоит особенность этой операции! Ему не надо никуда выезжать! Вербовку проведем на месте!

— Если с помощью Херкеладзе, то я категорически против! Не хватало еще потерять резидента!

— Обойдемся без него. Вербовку Алиева проведем с помощью матери.

Дуглас поморщился и раздраженно сказал:

— Георгий, ты можешь обойтись без этого ужасного жаргона русских?

На кислой физиономии Джапаридзе впервые за время встречи появилась улыбка. Он с иронией заметил:

— Дик, я и не подозревал, что ты такой знаток русского языка.

— Георгий, прекрати! Мне сейчас не до шуток.

— Я не шучу, Дик. Вербовку проведет Ирина Алиева — мать нашего шифровальщика.

— Мать?! Интересно! Очень интересно! Это же каким образом?

— Поедет во Владикавказ и завербует сына. Она у нас на хорошем крючке.

В глазах Дугласа вспыхнул азартный огонек, и он признал:

— А что, очень нестандартный вариант!

Джапаридзе просветлел лицом и с гордостью заявил:

— Наша разведка всегда славилась нестандартными подходами. Учитель у нас был еще тот — Лаврентий Павлович Берия. Настоящий гений разведки и контрразведки. Это уже потом русские сделали из него злодея.