Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

— На то и расчет, — подтвердил Устинов и поторопил: — Собирайся, Саша! Уходим через десять минут!

Они разошлись. Матвеев поднялся к себе в комнату и переоделся. С собой взял трофейный парабеллум и ручную гранату, спустился к запасному выходу. Вплотную к нему стоял «опель». Его дверцы были распахнуты. Устинов и Ковалев своими телами закрыли проход от чужих глаз. Матвеев стремительно проскользнул на заднее сидение. Устинов занял место водителя, рядом сел Ковалев.

«Опель» взревел двигателем и на скорости вылетел за ворота Миссии. За ним тут же увязался хвост французской спецслужбы. У вокзала Ковалев покинул машину и увел его в сторону. Хвост оказался не единственным. Слежка продолжалась. За Матвеевым и Устиновым неотрывно следовал еще один мерседес. У них было всего несколько секунд, чтобы остаться вне поля зрения французских агентов наружного наблюдения. Впереди показалась кирха. Наступил решающий момент. Устинов резко взял влево и сбросил скорость. Они оказались в мертвой зоне. Этого хватило Матвееву, чтобы на ходу покинуть машину и через проходной двор выскочить на соседнюю улицу. Там его встретил Коратуев. Через несколько секунд они сидели в «мерседесе» и мчались на запад. Спустя сутки, избежав ловушек, Матвеев благополучно добрался до Восточного Берлина и прибыл в Управление особых отделов по ГСОВГ.

Часть 2

Повторный «штурм» Берлина

12 июня 1953 года. Восточный Берлин

Условный знак на автобусной остановке — начальные буквы инициалов имени и отчества Ивана Устинова, исполненные на немецком языке синим красителем, — говорил опытному военному контрразведчику о том, что агент Fridericus (Фридерикус) вызывает его на срочную явку. Согласно ранее достигнутой договоренности, она должна состояться в тот же день, когда появился знак, в 20:00, на явочной квартире, находящейся в американской Миссии связи. В случае срыва встреча переносилась на сутки, на то же самое время.

В том, что Фридерикус — сотрудник американской разведки — располагает важной информацией, у Устинова сомнений не возникало. По пустякам агент не стал бы бить тревогу, об этом говорили его солидный послужной список и бескорыстное отношение к сотрудничеству с советской контрразведкой. Социалист по убеждениям, Фридерикус ненавидел фашизм, и когда Германия вероломно напала на Советский Союз, добровольцем пошел в армию. Служил в морской пехоте. 6 июня 1944 года принимал участие в операции «Нептун» — высадке десанта западной коалиции: США, Британии, Канады и их союзников в Нормандии. Воевал храбро, был ранен. Отказался от эвакуации на родину, лечение проходил в полевом госпитале, восстановившись, снова возвратился в строй. После окончания войны продолжил службу в составе американских оккупационных войск в Германии.

В конце 1940-х годов в жизни и службе Фридерикуса произошел крутой поворот. Он возвратился в США, но уже в качестве офицера американской разведки, работал в ее центральном аппарате — Лэнгли. В начале 1951 года его снова направили в Германию. Блестящее знание русского языка предопределило новое назначение Фридерикуса. Ему была поручена организация разведывательной деятельности на одном из самых сложных участков — советском.

Контингент, с которым Фридерикусу пришлось иметь дело, составляли бывшие сотрудники гитлеровских спецслужб: абвера и «Цеппелина», головорезы из карательных зондеркоманд, во время войны залившие кровью мирных жителей земли России, Украины, Белоруссии, Словакии и Польши, а также коллаборационисты разных мастей. Весь этот сброд пригрели под своим крылом разведки США, Великобритании и Франции. Фридерикусу пришлось окунуться в этот омерзительный омут человеческих отбросов, вербовать из них агентов и затем засылать за «железный занавес» — страны советского блока — с заданиями: шпионить, совершать диверсии, травить скот и заражать источники питьевой воды. Для боевого офицера, когда-то бок о бок вместе с русскими сражавшегося против фашистов, подобная грязная работа становилось все более невыносимой. Его политические убеждения и нравственные установки все дальше расходились с теми целями и задачами, что преследовали руководители ЦРУ. Пришло время делать выбор, и Фридерикус принял решение выступить против своих начальников.

Толчком послужила акция, затеянная американской спецслужбой в отношении одного из агентов, использовавшегося в оперативной разработке сотрудника особого отдела управления МВД Группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ). Агента заподозрили в двойной игре и отдали на растерзание палачам-садистам из бывшей зондеркоманды. Пытками они добились от него признания в сотрудничестве с русскими. С того часа агент превратился в живца, на которого в ЦРУ рассчитывали поймать капитана-особиста.