Военная разведка Японии против России. Противостояние спецслужб на Дальнем Востоке. 1874-1922

Эта же линия в деятельности чифуской резидентуры сохранилась и после замены Танака в июле 1898 г. капитаном Ота Ясома, который использовал для агентурного проникновения на ВМБ японских торговцев в Чифу, имевших возможность в рамках своей коммерческой деятельности выезжать на Ляодунский полуостров. Итогом активных действий Ота по агентурному проникновению в крепость стал провал предпринимателя Фукухара Тадасукэ, арестованного 30 августа 1898 г. русскими властями во время черчения кроков города с нанесением батарей и расположения орудий фортов Порт-Артура. Впрочем, этот арест никак не отразился на судьбе обоих японцев: после судебного разбирательства Фукухара вернулся к своему коммерческому предприятию в Чифу, а Ота продолжил руководить резидентурой до июня 1900 г., когда созданный им разведывательный аппарат вновь возглавил капитан Танака Синсукэ¹⁰³.

Характеризуя деятельность японской разведки в России и Маньчжурии на рубеже XIX–XX вв., Военно-историческая комиссия Главного штаба по описанию Русско-японской войны дала ей в 1910 г. следующую оценку:

«Что же касается нашего противника, то служба шпионов, дело разведки и знакомство с соседними странами, или будущими врагами, или намеченными для будущей борьбы театрами, были поставлены у него широко и организованы отлично […].

Еще в 1898 г., в период наших переговоров с Китаем об аренде Порт-Артура, Главный штаб японской армии был занят выяснением целого ряда вопросов, имевших самое существенное значение в случае борьбы между нами и Японией. Он интересовался знать, могут ли войска Приамурского военного округа получить подкрепления из внутренних областей империи и из Западной Сибири, в каком именно размере и в какие сроки могут подойти эти подкрепления, на какие местные продовольственные и боевые запасы могут рассчитывать войска этого округа, можно ли устроить подвоз таких же запасов по внутренним сибирским путям из Западной Сибири и других областей России, какова вероятная провозоспособность будущего Сибирско-Маньчжурского рельсового пути, каков успех работ по сооружению дороги и предполагаемый срок их окончания.

Ответ на только что перечисленные вопросы был дан возвращавшимся в конце 1897 г. из Франции через Сибирь Генерального штаба майором Куросава [Гэндзабуро]. В связи с его работой, весной 1898 г. в Восточную Сибирь через Пекин, Ургу и Кяхту были направлены еще два других офицера японского Генерального штаба [капитаны Дзикэмура Вакай и Инамура Синроку], которым было поручено проехать из Забайкальской области вдоль строившейся в те дни Китайской Восточной железной дороги. Офицеры эти не были, однако, пропущены нами в Маньчжурию и должны были вернуться обратно. Через четыре месяца по окончательном занятии Порт-Артура здесь уже был обнаружен и захвачен один из офицеров японского Генерального штаба (речь идет об агенте резидентуры в Чифу Фукухаре Тадасукэ. – Авт.), наблюдавший за нашими работами и изучавший подробности нового порядка вещей, оказавшегося в прежней китайской крепости. Но зато все остальные разведки японцев шли, по-видимому, без всяких помех. В 1898 г. всю Сибирь проехал майор Фукушима, будущий начальник штаба армии Куроки (в действительности путешествовал в 1892–1893 гг.; начальником штаба 1-й армии был генерал-майор Фудзии Сигэта. – Авт.), в 1899 г. в Приамурском крае побывал генерал Каваками (в действительности в 1897 г. – Авт.), в 1902 г. по Сибирскому железнодорожному пути и по Китайской Восточной железной дороге проехали из Европы в Японию японский принц Комацу и гр[аф] Мацуката с их свитою. Все эти лица уже непосредственными наблюдениями сводили в одно целое и подтверждали или закрепляли те сведения, которые периодически получались в Токио от многочисленных тайных агентов Японии, постоянно пребывавших во Владивостоке, Хабаровске, Порт-Артуре, Иркутске и в других пунктах нашей восточной окраины. „Заслуживает особого внимания, – сообщает [делопроизводитель генерал-квартирмейстерской части Главного штаба] подполковник [М.А.] Адабаш, – организованная японским Главным штабом густая сеть шпионов в Восточной Сибири, Маньчжурии и Квантуне; зарегистрировано японцев в Порт-Артуре шестьсот тридцать, в Дальнем четыреста, в действительности их болыпе“»¹⁰⁴.

Необходимо, однако, отметить, что поступавшая в Генеральный штаб по различным каналам разведывательная информация о войсках Приамурского военного округа и Квантунского укрепленного района, хотя и была достаточно полной и отражала динамику изменения их состава, тем не менее по ряду показателей незначительно отличалась от реальных цифр.