Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

Харбинский орган занимался активной вербовочной работой среди совслужащих КВЖД и членов белопартизанских отрядов в Маньчжурии с целью получения информации о Приморье. На основании его донесения от 17 июля 1924 г. со ссылкой на источник в харбинской партийной организации большевиков штаб армии, в частности, проинформировал Токио о прибытии в Приморскую губернию 4000 новобранцев из центральной части России[127].

Другие разведывательные органы армии, как, например, пункт в Сэйсине, для получения информации о Приморье опрашивали экипажи и пассажиров прибывавших из Владивостока судов, а также выводили туда свою проверенную агентуру по каналу морского сообщения между Кореей и СССР[128].

Тем не менее после разоблачения Мацуи японское командование решило сосредоточить разведку Корейской армии против Приморья в руках опытного сотрудника центрального аппарата Разведуправления: 3 октября 1924 г. заместитель военного министра уведомил начальника штаба армии о прикомандировании к объединению офицера разведки с целью организации агентурной работы против СССР с позиции станции Пограничная (Суйфэньхэ)[129].

Месяц спустя разведпункт в Пограничной возглавил прибывший из Токио сотрудник русского отделения РУ ГШ майор Иимура Дзё. Выбор места его пребывания был не случаен: на юге Уссурийского края, в Никольск-Уссурийском округе, проживало большое количество молодых корейцев, представлявших собой потенциальный вербовочный контингент. Одновременно на станцию Хайлинь, являвшуюся узловой на конечном участке восточной ветки КВЖД, был направлен другой офицер разведки – капитан Курода Гэндзи, который возглавил созданный там в 1923 г. армейский разведывательный пункт[130].

Хотя оба резидента подчинялись командованию Корейской армии, копии информационных отчётов они направляли в Квантунскую армию и харбинскую миссию, получая оттуда директивы по вопросам организации агентурной работы[131]. Подобная практика диктовалась необходимостью перепроверки докладов агентов харбинской миссии, действовавших в Приморье независимо от Корейской армии, и большим опытом ведения последней агентурной разведки в России, поскольку ЯВМ в Харбине регулярно выводила в приграничную полосу свою маршрутную агентуру, которая собирала сведения о положении дел в белопартизанских отрядах, настроениях в крестьянской среде, заготовках продовольствия, дислокации, вооружении частей Красной армии, каналах нелегальной торговли между Россией и Китаем и прочем. Так, один из агентов миссии – старший унтер-офицер кавалерии в запасе Ооя Масуо («Яманака Тадаюки») – во время интервенции проходил службу в 7-й пехотной дивизии в Северной Маньчжурии, в совершенстве освоил китайский язык и после ухода в запас под видом китайца по заданиям частных организаций изучал топографию, природные ресурсы этого региона и деятельность местных отрядов хунхузов. В январе 1924 г. харбинская миссия привлекла его к разведке междуречья Амура и Уссури, однако 11 марта Ооя был задержан сотрудниками погранотряда в Имане, но сумел выдать себя за члена японской компартии, был этапирован во Владивосток, откуда спустя три месяца депортирован в Японию[132].

В короткие сроки Иимура организовал агентурный аппарат разведоргана, который к лету 1925 г. включал проживавших на станции Пограничная и сохранивших родственные связи с Приморьем белоэмигрантов, корейцев и членов хунхузских отрядов. С последней категорией контактировали агенты миссии японские предприниматели Ногути Бунроку и Фукуда Ясабуро[133].

Необходимо отметить, что разведывательные органы Корейской и Квантунской армий поддерживали тесный контакт по широкому кругу вопросов. Инспектируя японские войска в Корее в феврале 1924 г., командующий Квантунской армией отмечал, что, несмотря на соседство Маньчжурии и Кореи и большое внимание, уделяемое вопросам разведки в обеих армиях, изученность положения дел у корейцев, проживавших за пределами Кореи, оставалась достаточно слабой, поэтому сообщил о заключении соглашения об организации ЯВМ для совместного решения этой задачи[134].

Уже в ноябре 1924 г. командование Корейской армии и начальник мукденской ЯВМ генерал-майор Кикути Такэо договорились о направлении в подчинённую ему миссию разведчиков армии для проведения оперативных мероприятий в Южной Маньчжурии и сбора сведений о ситуации в Корее. Интересно, что среди командированных в Мукден сотрудников был вернувшийся из Японии и зачисленный в штат хайлиньского разведпункта Ооя Масуо[135].