Военная тайна

- Знаешь, Алька, - грустно заговорил Владик, - когда я был еще маленьким, как ты, или, может быть, немножко поменьше, мы жили тогда не здесь, не в Советской стране. Вот один раз пошли мы с сестрой в рощу. А сестра, Влада, уже большая была - семнадцать лет. Пришли мы в рощу. Она легла на полянке. Иди, говорит, побегай, а я тут подожду. А я, как сейчас помню, услышал вдруг: "фю-фю". Смотрю - птичка с куста на куст прыг, прыг. Я тихонько за ней. Она все прыгает, а я за ней и за ней. Далеко зашел. Потом вспорхнула - и на дерево. Гляжу - на дереве гнездо. Постоял я и пошел назад. Иду, иду - нет никого. Я кричу: "Влада!" Не отвечает. Я думаю: "Наверно, пошутила". Постоял, подождал, кричу: "Влада!" Нет, не отвечает. Что же такое? Вдруг, гляжу, под кустом что-то красное. Поднял, вижу - это лента от ее платья. Ах, вот как! Значит, я не заблудился. Значит, это та самая поляна, а она просто меня обманула и нарочно бросила, чтобы отделаться. Хорошо еще, что роща близко от дома и дорога знакомая. И до того я тогда обозлился, что всю дорогу ругал ее про себя дурой, дрянью и еще как-то. Прибежал домой и кричу: "Где Владка? Ну, пусть лучше она теперь домой не ворочается!" А мать как ахнет, а бабка Юзефа подпрыгнула сзади да раз меня по затылку, два по затылку! Я стою - ничего не понимаю.

А потом уж мне рассказали, что, пока я за птицей гонялся, пришли два жандарма, взяли ее и увели. А она, чтобы не пугать меня, нарочно не крикнула. И вышло, что зря я только на нее кричал и ругался. Горько мне потом было, Алька.

- Она и сейчас в тюрьме сидит? - спросил не пропустивший ни слова Алька.

- И сейчас, только она уже не в тот, а в третий раз сидит. Я, Алька, все эти дни из дома письма ждал. Говорили, что будет амнистия, все думали: уж и так четыре года сидит - может быть, выпустят. А позавчера пришло письмо: нет, не выпустили. Каких-то там из других партий повыпускали, а коммунистов - нет... не выпускают...

А потом на другой день пошел я уже один в рощу, и назло гнездо разорил, и в птицу камнем так свистнул, что насилу она увернулась.

- Разве ж она виновата, Владик?

- А знал я тогда, кто виноват? - сердито возразил Владик. И вдруг, вспомнив о том, что сегодня случилось, он сразу притих. - Завтра меня из отряда выгонят, - объяснил он Альке. - Пока ты за скалой играл, Натка меня сверху увидела.

- Так ты же не купался, ты только безрукавку полоскал! - удивился Алька.

- А кто поверит?

- А ты правду скажи, что только полоскал, - заглядывая Владику в лицо, взволновался Алька.

- А кто теперь моей правде поверит?

- Ну, я скажу. Я же, Владик, все видел. Я играл, а сам все видел.

- Так ты еще малыш! - рассмеялся Владик.

Владик крепко схватил Альку за руку. Он вздохнул и уже серьезно попросил:

- Нет, ты уж лучше помалкивай. А то и тебе попадет: зачем со мной связался? Да мне еще хуже будет: зачем я тебя к морю утащил? Идем, Алька! Эх, ты! И кто тебя, такого малыша, на свет уродил?

Алька помолчал.

- А моя мама тоже в тюрьме была убита, - неожиданно ответил Алька и прямо взглянул на растерявшегося Владика своими спокойными нерусскими глазами.

Ужинать отряд ходил без Натки. Натка долго проканителилась в больнице, где ей пришлось ожидать доктора, занятого в перевязочной.

С Толькой оказалось уж не так плохо: три ушиба и небольшой вывих. Она боялась, что будет хуже.

На обратном пути ее окликнули из библиотеки. Там ей ехидно показали две книжки с вырванными страницами и одну с вырезанной картинкой. Про две книжки Натка ничего не знала, а про третью сказала комсомольскому библиотекарю, что он врет и что картинка эта была вырезана еще до того, как книжка побывала в ее отряде.

Библиотекарь заспорил, Натка вспылила и уже от двери назло напомнила ему, как он всучил недавно октябренку Бубякину вместо книги о домашних животных популярную астрономию Фламмариона.

Голодная и усталая, она понеслась в столовую. Там уже давно все убрали, и ей досталось только два помидора да холодное вареное яйцо.

Она вернулась в отряд, но там, как нарочно, уже поджидала ее кастелянша со своими бумагами и подсчетами. Увернуться Натка не успела.

- Сколько у вас потеряно носовых платков? - спросила кастелянша, решительно усаживая рядом с собой Натку и неторопливо раскладывая свои записки.

- Сколько? - вздохнула горько Натка и начала про себя подсчитывать по пальцам. - Вася! - крикнула она пробегавшему октябренку Бубякину. - Сбегай, позови звеньевых. Только Розу не ищи - она внизу. А потом узнай, нашел Карасиков свой платок или нет. Наверно, растрепа, не нашел.

- Он на меня вчера плюнул, - мрачно заявил Вася, - и я с ним больше не вожусь.

- Ну, не водись, а сбегай. Вот погодите, я с вами поговорю на линейке, - пригрозила Натка. И, обернувшись к кастелянше, она продолжала: - Полотенец у нас уже четырех не хватает. Галстуки еще вчера у всех были. А вчера наши ребята в кустах подобрали две чужие панамы, маленькую подушку и один кожаный сандалий. Погодите записывать, Марта Адольфовна, сейчас звеньевые придут может быть, и галстуков уже не хватает. Я ничего не знаю. Я сегодня весь день как угорелая.