Военно-духовные ордена Востока

В этом флигеле храмовники, согласно утверждениям позднейших летописцев братства Храма, прожили 10 лет, занимаясь своей главной задачей – охраной паломников – и не принимая больше никого в ряды своего эксклюзивного карликового братства. От внимания современников не укрылись проводимые ими раскопки и активная строительная деятельность, развернутая бедными рыцарями среди развалин Храма, от которого к тому времени сохранилось немногим больше древнего, выложенного каменными плитами пола. Согласно позднейшим источникам, храмовники построили там конюшню на 2000 лошадей. Никому не пришло в голову, что девять рыцарей искали в руинах какую-то тайну, ради раскрытия которой их и направили в Святую землю. Никто особенно не удивился, когда храмовники по прошествии нескольких лет открыли в своем флигеле… меняльную контору (или, говоря по-нашему, пункт обмена валюты), проявив в этом деле такие способности и сноровку, каких никто не ожидал от христианских монахов и воинов и которые не слишком-то вязались с первоначальным обетом нестяжания (то есть бедности), принятым бедными рыцарями Храма.

В общем, ранний период истории ордена Храма и его странная деятельность окутаны пеленой красноречивого молчания. Так, известный хронист Фульшер (Фульхерий) Шартрский, записывавший по повелению короля важнейшие события тех лет, на которые приходится основание ордена Храма, не посвятил Гуго де Пайену и его девяти рыцарям ни единой строчки своей летописи. Не сохранилось до наших дней и подтверждений каких бы то ни было действий храмовников этого первоначального периода, направленных на охрану паломников. Лишь по прошествии полувека хронист Вильгельм (Гильом) Тирский начал писать историю «pauperes commilitones Christi templique Salomoni(а)ci»[5], но и он в ней больше умалчивал, чем повествовал об их первоначальной деятельности. Тем не менее известия о храбрых рыцарях Храма очень скоро дошли до Европы, князья Церкви стали возносить им хвалу, а один из них – упомянутый выше аббат Бернар Клервоский (причисленный впоследствии римско-католической церковью к лику святых), – объявил цели храмовников, вернувшихся в 1128 году с богатой добычей во Францию через Рим, квинтэссенцией всех христианских ценностей и устремлений.

При поддержке аббата Бернара на соборе в Труа братство девяти рыцарей было официально узаконено в качестве ордена храмовников, воинства (рыцарства) Христова, militia Christi, призванного объединить в своем уставе монастырскую дисциплину (включая обеты нестяжания, целомудрия и послушания) с фанатичной готовностью бороться с врагами Христа силой оружия. Согласно некоторым источникам, именно в Труа для них в качестве орденского облачения были введены белый плащ, белая ряса-туника и льняной веревочный пояс, снимать который храмовникам запрещалось (в знак постоянного соблюдения ими обета целомудрия). Впрочем, согласно другим источникам, они официально получили эту «униформу» позднее, в 1153 году. Учрежденный на соборе в Труа орден получил неслыханные дотоле привилегии: храмовники были освобождены от уплаты налогов и сборов (получив в то же время право собирать их в пользу своего братства). Мало того! Они получили право выступать в качестве независимых заимодавцев. В своих имениях бедные рыцари пользовались всеми ленными правами. Они не подчинялись ни светскому, ни церковному правосудию, папской буллой им была гарантирована независимость от всех князей, королей и аббатов. Кроме того, им было дозволено иметь своих собственных духовников и тем самым сохранять в полной тайне все свои секреты. Результаты избрания ими главы ордена – Великого магистра – не нуждались ни в чьем утверждении. Таким образом, духовное главенство папы римского над орденом Храма существовало только на бумаге. Освобожденный от каких-либо региональных ограничений, контроля и надзора, орден Храма стал первой наднациональной, сверхгосударственной и совершенно автономной (прежде всего, в экономическом отношении) организацией в истории христианского Запада.

В течение очень короткого времени орден Храма превратился в политическую, экономическую и финансовую силу высшего разряда. Храмовники стали банкирами всего Заморья (Переднего и Ближнего Востока) и всех королевских домов Европы, занимавших у тамплиеров порой колоссальные суммы (естественно, под проценты). Кроме того, филиалы ордена Храма в Европе и на Ближнем Востоке осуществляли (разумеется, не бесплатно) денежные переводы для купцов – сословия, попадавшего от храмовников во все большую зависимость. Парижская штаб-квартира храмовников – знаменитый замок «Тампль» («Храм») – стал центром общеевропейской финансовой жизни, куда стекались все денежные потоки.