Военно-эротический роман и другие истории

Но ничего не помогло: ни официальный тон, ни строгий учительский костюм: Бравый, закрыв дверь, решительно направился к ней, бросив на кровать свой «дипломат». Добро бы только Бравый. Но и она, и она устремилась к замполиту, словно кто-то сдернул ее с кресла и поддал сзади пинка.

– Что ты делаешь? – с трудом проговорила она. – Сейчас Мартын придет!

– Не придет?

– Почему?

– Он в больнице, Потом расскажу, только запру дверь.

– Ах, зачем ты… Пусти, я сама… Юбку-то зачем? Я не могу так…

– А так? – спросил сердцеед третьего ранга и, распахнув «дипломат», достал из него бутылку «Муската»

– Не знаю, не знаю.

– За тебя! Пей до конца. Разве не вкусно?

– Чудо, как вкусно. Но на голодный желудок…

– Ничего!

– Ничего?

– Ничего. Шоколадку бери.

– Ах, шоколадку! И, правда, ничего. О, господи! Ты совсем меня… Дай хоть покрывало сдерну.

– Я сам…

– А так можно?

– Можно, можно!

– О!

– Стоя на коленях, он раздвинул ее ноги и целовал промежность. Раздвинув руками внешние губы, ввел во внутрь язык – так глубоко, как мог. Лиза застонала. Тут он нашел чувствительное место и буквально высосал его наружу и продолжал сосать, извиваясь всем своим худощавым телом. Рука ее заскользила по волосатому животу и нашла напряженный член и набухшую мошонку. Волны сладчайшей истомы накатывали на нее, заставляя тело колыхаться в такт с телом опытного кавалера.

И когда она почувствовала, что…

Когда, казалось, что-то взорвется внутри…

Когда уже считанные секунды оставались…

Она оттолкнула голову замполита….

Она оттолкнула его голову и притянула к себе то, что сжимала ее ладонь.

Его тело оказалось понятливым и исполнительным…

И он вошел в нее глубоко и плотно… И взрыв наступил…

Как будто порох…

Как будто порох подожгли одновременно с двух сторон.

Ах, Лиза, Лиза!

Ты, оказывается, женщина!

Ты, оказывается, женщина, которая может быть счастлива…

Ослепительно счастлива…

Хотя бы мгновенье…

Хотя бы одно мгновенье!

И только спустя некоторое время, когда дыхание успокоилось, и наготу прикрыл домашний халат, в голову вплыла мысль, простая и непререкаемая, как указание директора школы.

Лаже не мысль, а вопрос.

Простой, естественный и настойчивый вопрос: что с Мартыном?

Она быстро поправила прическу и подправила губы и совершенно спокойно, так спокойно, будто ничего сверхъестественного только что не произошло, спросила:

– Так что случилось с моим мужем?

Замполит тоже не терял времени даром. Он оделся быстро, как по боевой тревоге, и ответил, поправляя галстук:

– Он прислал телеграмму, что находится в городе Эн. Как выяснилось, в тот же вечер был избит неизвестными лицами и доставлен в городскую больницу.

– Я должна ехать к нему.

– Нет смысла. Он сейчас в реанимации. Как только состояние позволит, его перевезут в здешний госпиталь.

Напрашивался ревнивый вопрос: а как ее муж оказался в незнакомом этом городке? Но она спросила то, что должна спросить жена:

– Он в сознании?

– Не знаю, – смутился замполит.

– Так что же мы сидим? Нужно немедленно звонить в больницу!

Бравый воспринял это, как приказ. Через полчаса они уже сидели на телефонной станции, и телефонистка соединяла их с городом Эн. В больнице какая-то дежурная сначала ничего не могла ответить, но трубку взял Бравый, нажал на басовые ноты, расшевелил.

– Больной пришел в сознание, – сказали ему, – Состояние стабильно тяжелое.

– А в госпиталь его будут переправлять?

Этого дежурная, конечно, не знала.

* * *

Куда уходим мы, куда,

Когда беда случается?
Туда, откуда никогда
Никто не возвращается.

То есть, мы уходим в никуда. Нет сознания, нет осязания. А также – обоняния зрения и слуха. То есть, никаких чувств. Мрак, мрак. По-медицински – кома. Из комы, однако, возвращаются. Иногда некоторые. Что-то услышал. Открыл глаза – что-то увидел. Увидел лицо. Знакомое лицо. Лицо жены Елизаветы. Увидел, послушал какие-то неинтересные слова и отправился обратно в кому. И опять надолго отправился в кому. Медицинский персонал знает, на сколько времени отключка. Записывает, когда впал в кому, когда вышел из комы, какой пульс при этом давление и так далее. Сестра записывает, врач анализирует. Пограничное состояние. По одну сторону границы существует время. По другую – только мрак. Но вот – что-то услышал. Открыл глаза – что-то увидел. Знакомое лицо жены Елизаветы. Закрыл глаза – мрак. Пульс редкий, слабого наполнения. Кома, кома.

– Вы к Зайцеву? Он в коме, увы.

– Я знаю.

– Жена пять дней сидела возле него.

– Я знаю. Она уехала.

– А вы кто ему будете? Пауза. Потом:

– Я ему буду любовница.

– Не понял?

– Почему? Я хорошо говорю по-русски.

– Повторите, пожалуйста, кем вы приходитесь капитан-лейтенанту Зайцеву.

– Повторяю, пожалуйста. Я ему прихожусь любовницей.

Доктор, майор медицинской службы никогда в жизни не встречался с тем, чтобы это слово спокойно произносили применительно к себе. Без осуждения, без обиды, без сарказма просто, служебно.