Военно-медицинская акаМЕДия

Старшина курса (под данное описание может попасть любой человек, занимающий такую должность. — Авт.). Подозрителен и туповат. Шибко туповат. Главное качество — умение строить и расстраивать. Подчинёнными может называться различно — от ненавистного «Макака» или «Обезьяна» до официально нейтрального «товарищ старшина». В повседневной жизни чаще всего кличется по-свойски, по отчеству. Например: Петрович или Аркадич. В связи с занимаемой должностью имеет определённые льготы: более высокие оценки, выбор преподавателей, частые увольнения и отсутствие нарядов (в смысле не платьев, а дежурств: наряд по камбузу, дежурный по курсу и т. д.). Как правило, старшина курса назначается из числа старослужащих, которые уже хлебнули прелести армии и чётко знают все тягости и лишения военной службы.

Итак, старшина (в нашем случае — Антон Аркадьевич) зашёл в учебный класс. Амбициозно выбрав билет, он неторопливо сел за парту и приступил к изнуряющему процессу приготовления. Преподаватель уже вовсю погрузился в экзаменационную работу, слушая ответ ранее пришедшего на экзамен курсанта. Воспользовавшись удобным моментом, старшина (как и прочие экзаменующиеся) аккуратно полез в карман за шпорами (они же шпаргалки, они же списалки, в общем, вспомогательные бумажки) и не спеша потянул их на себя. К сожалению, в кармане оказалось чересчур много нужных бумажек, вследствие чего какая-то часть приготовленного материала предательски упала на пол. Не ожидавший подобной подставы Аркадич похолодел.

Преподаватель же сидел, словно святая дева Мария, и на звук падающей бумаги (а он отлично резонировал по ушам, поскольку здание физики старое и огромное) никак не отреагировал. Бережно собрав шпоры, Антон отыскал нужные и принялся строчить ответ настолько тщательно, насколько подобное оказалось возможным. Ответить на память, самому и без бумажки — он и в страшном сне не мог себе такого представить.

Спустя четыре человека наступила очередь Антона «выходить к доске». Усевшись рядом с экзаменатором, старшина прочитал всё, что находилось в его незатейливом списке. Местами он запинался, местами не мог разобрать записи (медицинский почерк уже проявился), но тем не менее честно изложил всю касающуюся билета информацию. Преподаватель скорее для порядка, нежели для завала, выдал несколько вопросов по теме второй и третьей части билета, на которые старшина, пролистав свои бумажки, лишь испуганно похлопал глазами. Хлоп-хлоп.

— Ну что же, — заключил преподаватель. — Ваш ответ тянет на твёрдую четвёрку. (Хотя всем в округе давно стало ясно, что «на четвёрку» — это с учётом мягкости души экзаменатора.)

— Извините, — запинаясь, не по-старшински скромно, произнёс экзаменуемый. — А можно пять, а то первый экзамен у нас, а я на все вопросы чётко ответил. Ну, пожалуйста, можно?

— А дополнительные-то не до конца сумели раскрыть, — тоже как- то робко возразил препод.

— Ну, я, это… я, я переволновался. Готовился долго. Не выспался. Давайте ещё один вопрос, последний, — пытался поймать за хвост ускользающую пятёрку Мелаксикамов.

— Хорошо, — мягкотело согласился экзаменатор. — Отвечаете мне — ставлю «отлично», не отвечаете — остаёмся при «четвёрке». Договорились?

— Договорились, — согласился старшина, в радостном порыве чуть было не пожав преподу руку.

Набравшись воздуха, экзаменатор вздохнул и выпалил решающий вопрос без обиняков:

— Итак, подскажите мне, каким прибором в медицинском мире измеряется электрокардиограмма?

Половина аудитории (здесь читать: вся аудитория плюс подслушивающие за дверью), всеми фибрами жаждущая провала старшины курса, судорожно затаив дыхание, разочарованно ахнула. Все их мечты о не полученной «пятёрке» рухнули сразу же после последних слов преподавателя. Это всё равно, что спросить у шестиклассника, сколько будет дважды два или разделить восемнадцать пополам. Всё-таки разговоры о доброте экзаменатора оказались сильно занижены. Да чего там, таким вообще нужно памятники ставить!

Однако, на удивление, старшина курса почему-то простому вопросу совсем не обрадовался:

— Э… ну… это… щас скажу, — расплывчато начал он свой ответ. — Это… это… это кардиометр, — еле-еле выдавил он ответ, съев заключительную часть слова.