Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

Укрепления на мысе Чаплина располагались около долин рек и, таким образом, служили препятствием для входа и выхода с побережья в центральные части полуострова (Арутюнов, Крупник, Членов 1982: 74). Вероятно, эти укрепления были возведены не против казаков, которые пользовались осадными щитами и тем самым могли быстро взять такую крепость, а против местных противников.

Свои укрепления чукчи и эскимосы, в отличие от оседлых коряков и ительменов, не обносили рвом. Это, по-видимому, объяснялось тем, что слой фунта, поддающийся выемке наверх, составлял 60 см, а дальше шла мерзлота. Чукчам с их примитивными орудиями было слишком трудно вырыть глубокий ров, от неглубокого не было пользы (Овсянников 1930: 56; Богораз 1991: 112; ср.: 85).

Нападающие перед подходом к поселку высылали нескольких (чаще одного-двух) разведчиков — узнать ситуацию в поселке (Меновщиков 1985. № 132: 322-323). Если они видели, что в поселке возведена крепость, а жители готовы к обороне, то нападающие могли обойти данное поселение стороной (Меновщиков 1985. № 132: 323-324). Напасть же стремились неожиданно, естественно, это не всегда удавалось. Когда защитники обладали значительными силами, они могли выходить из укрепления на открытый бой (ср.: Меновщиков 1974. № 148: 467; 1985. № 132: 322; Бахтин 2000: 46, 201). В основном они предпочитали обороняться метательным оружием (луками и пращами), стремясь нанести большой урон нападающим и заставить их отказаться от штурма. Огонь старались вести прицельно, экономя снаряды (Меновщиков 1985. № 132: 322, 324). Наступающие же, в свою очередь, стремились захватить укрепления именно штурмом — для осады не было специальных орудий (Меновщиков 1985. № 132: 321-324). Чуть ли не единственным осадным орудием служил костяной, а позднее железный крюк, закрепленный на длинном ремне, для влезания наверх (Козлов 1956: 132; ср.: Санги 1985: 314, 360; также ср.: у эвенков железные и костяные крюки служили для «разволачивания» зимовья (ДАЙ. 1848. Т. III, № 87: 324)). Штурмовали каменное укрепление преимущественно в том месте, где был вход: во-первых, потому что тут был подход, а во-вторых, потому что вход был наиболее слабым местом крепости (Меновщиков 1987. № 26: 168-170). Эскимосы также привязывали к наиболее уязвимым местам обороны, куда, скорее всего, должны были наступать враги, сани, снабженные острыми кольями и утяжеленные для скорости и натиска камнями (Меновщиков 1985. № 132: 322). Если крепость была взята, то защитники и их семьи, выскочив из крепости, пытались спастись бегством от преследующих их врагов (Меновщиков 1985. № 132: 322-323).

Для обороны использовали разного рода хитрости. На о. Ыттыгран в проливе Сенявина обнаружено более сотни стоящих каменных стел высотой 0,8-1,3 м, которые, согласно устной традиции, должны были показаться приближающимся врагам войском, готовым к обороне (Арутюнов, Крупник, Членов 1982: 57. Рис. 52). Подобное объяснение назначения стел можно было бы посчитать поздним восприятием этих артефактов, если бы не параллели с Аляски, где эскимосы выставляли на видных местах кучи камней в рост человека, одетые в парки, нападающим они должны были показаться часовыми (Burch 1998: 119; Sheppard 2002: 6, 11).

Если жители заранее знали о приближении противника, но были не в состоянии противостоять ему, то одним из способов спасения было бегство (Дивин 1971: 82), и не только в глубь территории, но и в море на байдарах. Так, в августе 1745 г. чукчи, на которых напали служилые, собрали свои яранги, сложили имущество в 30 байдар и ушли в море (КПЦ. № 63: 165). Естественно, для этого потребовалось время: к примеру, ярангу складывали за пару часов. Следовательно, для чукчей нападение не было неожиданным, о нем знали заранее. Впрочем, возможно, речь шла об оленных чукчах, пришедших на промысел. Другим способом избежать встречи с воинственным врагом было простое бегство в различные убежища (Словцов 1856: 20). В сказании о Виютку упоминается даже, что мужчины ушли в поход, бросив свои семьи дома, по существу, на добычу врагам, возможно в надежде, что неприятели не убьют их, но возьмут в полон, а потом они отобьют или обменяют пленных (Меновщиков 1987. № 127: 308; ср.: Сергеева 1962: 93).

Если эскимосы были наступающей стороной, то вражеский лагерь они брали штурмом, сначала произведя ураганный обстрел его из пращей и луков, а затем мгновенно врываясь туда с оружием ближнего боя (Меновщиков 1985. № 127: 310), — обычная тактика полевого боя.

Как пишет В. Г. Богораз, азиатские эскимосы в качестве полевого укрепления строили крепостцу из снежных глыб, залитых для прочности водой (Тан-Богораз 1979: 28), однако стационарные, обложенные снегом жилища в регионе строили только кереки (Богораз 1991: 117) [78]. Аляскинские эскимосы, у которых, в отличие от обитателей Чукотки, был лес, строили полевой лагерь из сваленных деревьев (Rasmussen 1952: 67).