Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

В 1702 г. в бой против 130 анадырцев и их союзников юкагиров и коряков вступили сначала 300, а на следующий день более 3000 оленных и оседлых ≪чукчей≫ (ПСИ. Кн. 2, № 122: 525―526). Поскольку поход казаков длился несколько месяцев, то очевидно, что чукчи успели стянуть свои силы. Тем более что в это время чукчи еще не перешли к крупнотабунному оленеводству и, соответственно, жили более компактно, чем позднее. П. А. Словцов (1886. Кн. 1: 250), согласно архивным материалам, отмечал, что в 1738 г. на олюторских коряков напали 2000 чукчей. В. Г. Богораз (1934: 44) предполагал, что данное количество чукотских воинов преувеличено. Капитан Г. А. Сарычев (1952: 265) считает, что последняя цифра отражает самое большое количество войск, выставленных чукчами против русских. А. С. Зуев (1999а: 134; ср.: 9) также полагает, что 2000 — это оптимальное число воинов, которое способны были выставить чукчи (сомнения на этот счет см.: Михайлова 1996: 178). В. В. Антропова (1957: 159) не без оснований полагает, что данная цифра учитывает и некомбатантов, поскольку существовал обычай отправляться в поход с семьей. Действительно, в военных документах количество войск и потерь противника обычно преувеличивается, а свои потери приуменьшаются. Однако еще в 1792 г. Г. А. Сарычев (1952: 265) отмечал, что, по словам чукчей, их численность сократилась (об этом же: Мерк 1978: 99), ведь в 1642 г. колымские чукчи говорили о своей численности, что «их много, сколько волос на голове» (Белов 1952. № 9: 57―58). Таким образом, число общечукотского ополчения в 3000 хотя и является преувеличенным, но отражает реальный порядок цифр. Так, согласно показаниям якутских служилых (1711), на Чукотском полуострове насчитывается более 2000 боеспособных мужчин-лучников и более 50 жили на Анадыре (ПСИ. Кн. 1, № 108: 459; КПЦ. № 57: 158; ср.: № 70: 184 (показания Б. Кузнецкого); Gerland 1883: 219), а по свидетельству оседлых чукчей (1718), во всем их народе насчитывалось 4000 воинов (Ефимов 1948: 224; Баккаревич 1810: 188, 354 (4000―5000 воинов)). Сенаторская справка (после 1748 г.) насчитывает немирных чукчей до 2000 человек, а с подростками 4000―5000 (КПЦ. № 60: 160), общее же число чукчей оценивалось в 10 000 человек (1756 г.; КПЦ. № 69: 179; Дитмар 1856: 33; Олсуфьев 1896: 93; Сарычев 1952: 265). В 1789 г. Ф. Лангенс, член специальной комиссии по сбору информации о народах Сибири, определял количество чукотских мужчин в 7000 — число, которое И. С. Гурвич (1971: 11) считает завышенным[13]. Хотя численность населения и, тем более, войск — вопрос всегда дискуссионный, но, очевидно, природные условия Чукотки были способны прокормить определенное количество населения, максимум которого должен быть более или менее постоянным.

Таким образом, в столкновениях с русскими, которые угрожали свободе и даже самому существованию чукчей, последние могли собрать войско от нескольких сот до двух-трех тысяч человек — огромные в процентном отношении к количеству населения войска, ведь боеспособные мужчины обычно составляют четвертую или пятую часть населения, тогда как в грабительских набегах участвовали от нескольких десятков до нескольких сот человек (по И. С. Вдовину (1950: 95; 1965: 92) — 150―500 или 300―500)[14].

Воспитание и тренировка. Чукотский социум был обществом, где выше всего ценились богатство и грубая физическая сила. Идеалом чукотского мужчины был богатырь с развитой мускулатурой. Для оленевода и охотника физическая сила и выносливость были важнейшим фактором: нужно было таскать тяжелые грузы, гоняться за оленями и зверьми, уметь быстро реагировать на различные жизненные ситуации. Именно физически сильные люди пользовались уважением, подчас они же были и предводителями в делах и их называли эрмэчьыт 'силачи' (Лебедев, Симченко 1983: 27―314; Вдовин 1987: 104). Так, А. В. Олсуфьев (1896: 109), со слов колымского исправника, отмечал: «До сих пор на Чукотском Носу есть, говорят, эрем, выбранный также за физическую силу. Однако нередко бывали примеры, что новый претендент на это звание, не дожидаясь выборов, побеждает старого, убив которого, овладевал этим почетным положением». Итак, наибольшим уважением пользовался лидер по борьбе. Подтверждение этому мы находим в одном чукотском сказании: «Силач с Севера… говорит, что такие слабые люди заняли слишком много места, хорошей земли» (Лебедев, Симченко 1983: 28). По праву сильного силач мог забрать понравившиеся ему вещи, вызывая на единоборство хозяина, который в случае проигрыша должен был отдать требуемый предмет. Причем безразлично, происходило ли состязание с соплеменником или чужаком. Чукотская сказка так описывает подобную ситуацию: «Идет парень со своим стадом мимо стойбища. Увидали жители стойбища красивого парня и большое стадо. Один силач и большой глупец вышел и сказал:

— Это стадо наше!