Военное дело древних персов

О реальных мобилизационных возможностях Персиды можно судить по следующим данным. К началу 330 г. до н. э. для обороны Персидских ворот от македонских войск сатрап Ариобарзан собрал, по Арриану (Anab., III, 18, 2), 40 000 пеших и 700 конных воинов, а по данным Вульгаты, 25 000 пехотинцев и 300 всадников (Curt., V, 3, 17; Diod., XVII, 68, 1). При этом надо иметь в виду потери, которые контингент Ариобарзана, состоявший из персов и мардов, понес 1 октября 331 г. до н. э. в битве при Гавгамелах (Curt., IV, 12, 7; Arr. Anab., III, 8, 5). Примерно за три месяца сатрап сформировал новые силы, в основном из пехоты и небольшого отряда всадников. С одной стороны, это могло объясняться стратегией обороны в горах, которую Ариобарзан решил применить, а с другой — реальным соотношением родов войск в самом Фарсе. Позднее, в 323 г. до н. э., новый сатрап Персиды македонянин Певкест привел в армию Александра Македонского 20 000 лучников и пращников из персов, тапуров и коссеев, которые были распределены в македонскую фалангу (Diod., XVII, 110, 2; Arr. Anab., VII, 23, 3–4), а ранее, в 317 г. до н. э., он мобилизовал 10 000 персидских лучников и пращников и более 400 всадников (Diod., XIX, 14, 5), а потом еще 10 000 лучников (Diod., XVII, 17, 6). Если пешими были простые персы, то конниками явно была знать и/или гвардия, которая в контингенте Ариобарзана оказалась в крайне низком к пешим соотношении 1:57 или 1:83, а у Певкеста — 1:25. В общем же в 323–317 гг. до н. э. оказалось мобилизованными до 40 000 персидской (а также племенной) пехоты, что в принципе коррелирует с данными 330 г. до н. э.

Для удобства мобилизации и командования империя, как считается, была разделена на военные округа во главе с каранами[70]. Согласно Платону, при Дарии I империя была разделена на семь частей (Plat. Legg., III, 695c; ср.: Esdras, I, 7, 14); последние можно рассматривать как военные округа, во главе которых стояли знатнейшие персы[71]. Уже Дарий I назначил своего зятя Отана «стратегом приморских мужей», который при этом не был лидийским сатрапом (Hdt., V, 25; 116; 123; ср.: VII, 135), но, вероятно, геллеспонтским[72]. В армии Ксеркса пехоту возглавляли шесть знатнейших персов, каждый из которых, как считается, командовал отдельным армейским корпусом (Hdt., VII, 82; 121)[73]. По крайней мере один из этих полководцев, Тритантехм, сын Артабаза, был сатрапом Вавилонии (Hdt., I, 192). В 401 г. до н. э. в западной (без Египта) и в центральной (включая Мидию) частях империи военных округов насчитывалось четыре: во главе приморского округа стоял лидийский сатрап Кир Младший (фактически при царе его обязанности исполнял Тиссаферн — Xen. Anab., II, 5, 11; Diod., XIV, 26, 4)[74], каранами также считаются сатрап Заречья Аброком, Вавилонии — Гобрий и Мидии — Арбак (Xen. Anab., I, 7, 12)[75]. Можно также предположить, что отдельный округ составлял Египет и прилегающие к нему африканские земли (ср.: Polyaen., VII, 28, 1), а также Бактрия, каран которой руководил контингентами из прилегавших южных и западных областей (Curt., VII, 4, 21; Arr. Anab., III, 8, 3). В конце существования империи можно полагать существование округа побережья Красного (совр. Аравийского) моря, включавшего Персиду, Карманию и Гедросию, которым руководил знатный перс Орксин (Curt., VII, 12, 7–8; Arr. Anab., III, 8, 5)[76]. В общем же, караном назначался сатрап наиболее значимой в регионе провинции[77].

В руках сатрапов была сконцентрирована гражданская и военная власть в провинции, им же подчинялись местные династы. А сам сатрап даже восседал на троне, сделанном из золота и серебра (Xen. Hel., I, 5, 3). Двор сатрапа строился по образцу царского (Xen. Cyr., VIII, 6, 10). Последний состоял из местной иранской знати и детей туземной элиты, образовавших свой «пажеский» корпус (Xen. Cyr., VIII, 1, 6; 6, 10–15), — очевидно, эти подростки не только проходили обучение, но и были в значительной степени заложниками. По крайней мере известно, что у гирканского сатрапа Теритухма «гипаспистом» (т. е. «оруженосцем») служил Митрадат — сын придворного Удиаста (Phot. Bibl., 72a, 54–55). Для наблюдения и контроля к каждому сатрапу был приставлен «царский писарь», который подчинялся непосредственно монарху и служил связывающим звеном между центром и периферией (Hdt., III, 128; ср.: Heliod., VIII, 3). Он считается главой сатрапской канцелярии, участвовал в смотре местных войск и отсылал царю доклады[78].