Военное дело древних персов

Ксеркс в сопровождении слуг с зонтом и опахалом. Рельеф дворца Ксеркса из Персеполя (первая треть V в. до н. э.). Воспроизведено по: URL: https://rua.gr/images/10/p/1/1/14/4775e4fec50f488b3b8a6c85169038a9.jpg (дата обращения: 22.02.2019).

Если численность войска была достаточной, то фронт вытягивали дальше вражеских флангов, чтобы воспользоваться типичным маневром окружения (Front. Strat., II, 3, 6). Ударным мог быть лишь правый фланг, где и были сосредоточены лучшие силы, как в 353 г. до н. э. это сделали персидские сатрапы в сражении с восставшим геллеспонтским сатрапом Артабазом, войсками которого командовал фиванец Паммен (Diod., XVI, 34, 1–2; Front. Strat., II, 3, 3; Polyaen., V, 16, 2). Построение пехоты позади конницы, как это было в битве при Гранике, диктовалось конкретными условиями боя — оборонительной тактикой за рекой, когда в первую линию были выставлены лучшие силы. Впрочем, о некой традиционности подобной диспозиции свидетельствует и построение сил армянского сатрапа Оронта в 401 г. до н. э.: для недопущения переправы греков в Армению за пограничной рекой Кентрит сначала встали всадники, а в тылу у них — пешие наемники (Xen. Anab., IV, 3, 3–7).

6. Рода войск и их тактика. Персидская армия шла в бой с громким криком, а молчание азиатов в строю, наоборот, рассматривалось как необычное[158]. Ксенофонт на греческий лад называет боевой клич персов пеаном — гимном в честь бога (Xen. Cyr., III, 3, 58; VII, 1, 9; 25; ср.: IV, 1, 6). Действительно ли боевым кличем было славословие богу, неясно, но ничего невозможного в этом нет. Боевой клич обладал важным психологическим значением, придавая уверенность самим кричащим и устрашая противника[159]. По словам Ксенофонта, при атаке воины Кира побуждали друг друга криками: «Идемте, мужи-друзья! Идемте, мужи-храбрецы!» (Xen. Cyr., III, 3, 59). Пароли перед боем персы, в отличие от греков, не давали (Xen. Anab., I, 8, 16; однако ср.: Xen. Cyr., III, 3, 58; VII, 1, 10). В принципе пароль был особенно важен в междоусобной борьбе, когда обе стороны говорили на одном языке и носили одинаковую одежду; с иноплеменниками это было не столь обязательно.

«Большая тактика» персов состояла в массированной конной атаке на неприятельского полководца, после гибели которого плохо спаянные восточные войска должны были обратиться в бегство (Xen. Anab., I, 8, 12), яркие примеры чему мы видим в битвах при Кунаксе и Гранике. Сам царь обычно не сражался, тогда как военачальник мог бросаться в решающую атаку, как, например, это делал Кир Младший в битве при Кунаксе (Xen. Anab., I, 8, 24–27; Diod., XIV, 23, 5)[160], а то и выйти на единоборство, как это сделал Кодоман, будущий царь Дарий III, приняв вызов на бой богатыря-кадусия в 358 г. до н. э. (Diod., XVII, 6, 1; Just., X, 3, 2–3)[161]. Также в ходе битвы предводители противников могли сражаться в конном поединке[162].

В целом же пешие метатели были основой боевого порядка и главной поражающей силой армии, тогда как атакующей ударной силой являлась более мобильная конница. Построение армии, как можно подсчитать, занимало около трех часов (Xen. Anab., I, 8, 1; 8)[163]. О пропорциональном соотношении различных видов пехоты в экспедиционной армии ранних Ахеменидов упоминает Ксенофонт (Xen. Cyr., I, 5, 5): 1000 тяжеловооруженных гомотимов, и по 10 000 пельтастов, лучников и пращников, т. е. на одного панцирного щитоносца приходилось 10 пельтастов и 20 метателей. Организация армии была десятичной: 10 000–1000–100–10–5 воинов (Hdt., VII, 81; Xen. Cyr., III, 3, 11; VIII, 1, 14)[164]. Подразделения назывались по имени командира, что показывают документы из Элефантины, ведь эти начальники выполняли роль посредников между воинами и администрацией[165].