Военное искусство Александра Великого

Почему же тогда мистер Черчилль не поступал в полном соответствии с этой декларацией? Если каждый человек, который выступает против Гитлера, был союзником, почему же он не поддержал всеми возможными средствами антигитлеровскую «пятую колонну» в Германии, как, несомненно, поступил бы на его месте Александр? Очевидный ответ состоит в том, что он был настолько ослеплен огнем и дымом своей воинственной пропаганды, что просто не видел внутреннего фронта сопротивления Германии, он выказал ту же слепоту, что и Гитлер, когда тот отказался поддержать людей, настроенных против Сталина в СССР.

В Германии эту опасность ясно видел доктор Геббельс, который выступал против безумной политики Гитлера в отношении России; в своем дневнике он написал: «Если бы я был на стороне врага, я бы с первого дня воспринял лозунг борьбы против нацизма, а не против немецкого народа. Так начал Чемберлен в первый день войны, но, слава тебе господи, англичане не пошли этим путем. Немецкий народ должен оставаться в убеждении – как подтверждают и факты, – что эта война касается их собственных жизней и возможностей развития нации, и они должны сражаться изо всех сил» (Дневники Геббельса. 1948. С. 102).

Из – за этой близорукой политики возмездие постигло союзные державы. 22 января 1943 г. лидеры двух главных антигитлеровских фракций – те, кто хотели убрать Гитлера, и те, кто хотели подчинить его решениям Генерального штаба, – встретились в Берлине, чтобы выяснить свои позиции. На следующий день, прежде чем они пришли к взаимопониманию, из Касабланки прозвучал призыв Рузвельта и Черчилля к безоговорочной капитуляции. «Эта формулировка, – говорит Гёрлитц, – похоронила все надежды, которые могли вылиться в «теневой кабинет» или принять форму оппозиции в Генеральном штабе, так, чтобы их враги могли вести переговоры с «разумным» правительством» (Немецкий генеральный штаб. С. 430).

Что последовало за этими двумя судьбоносными словами? Ответ прост: поскольку Гитлер и все, кто его поддерживал, не стали бы безоговорочно капитулировать, чтобы не быть уничтоженными, а его оппонентам внутри Германии были подрезаны крылья отказом западных держав признать их, все население Германии откликнулось на отчаянный призыв Гитлера, как в свое время откликнулось население России на призыв Сталина. Это означало, что война будет продолжаться неопределенное время, что сотни тысяч убитых и раненых должны пополнить списки потерь, что масса немецких городов будет уничтожена и что стратегический вакуум будет создан в Восточной и Центральной Европе, который заполнит Советская Россия.

Вскоре после этого судьбоносные слова произнес в своем обращении к миру Сталин, адепт революционной войны, который заявил, что «было бы нелепо отождествлять клику Гитлера с немецким народом и немецким государством» и что вредная и бессмысленная ложь «предполагать, как это делает демократическая пресса, что цель Советской армии состоит в том, чтобы уничтожить немецкий народ и немецкое государство». Затем по мере того, как он занимал иностранные государства, он устанавливал там коммунистические марионеточные правительства, которые обращались к нему с просьбой, чтобы Красная армия помогла уничтожить их оппонентов. Таким образом получилось, что с окончанием войны Сталину удалось установить свое господство в Эстонии, Латвии, Литве, в части Финляндии, в Польше, Румынии и Болгарии; и в ходе приготовления к завоеванию мира коммунистами он начал взращивать внутренний фронт в странах своих союзников.

Если сравнивать военную политику западных союзников с политикой Филиппа Македонского и его сына Александра, разве можно сказать, что демократическим политикам XX в. не следовало бы поучиться истории IV в. до н. э.? Их невежество в истории стало их Немезидой (возмездием), а их война – греческой трагедией.

¹ Александр Великий. Т. I. С. 82. Средневековый образ Александра в основном создан по произведениям тех историков, которые принадлежали к этой школе. См. К эр и Д ж о р д ж. Александр в Средние века. 1956.

²