Военное искусство Александра Великого

Какова была реакция Александра на этот бунт? Речь, обращенная к полководцам, которую ему приписывает Арриан (V), оценивается Тарном как позднейшая компиляция; и не следует тратить слов о том, знал или не знал Александр о существовании Ганга. Вилькен утверждает, что знал и, следовательно, отдавал себе отчет в том, сколь долог предстоящий путь до восточного океана (Александр Великий. С. 185), Тарн заявляет, что нет (т. II). Однако Тарн утверждает, что довольно сомнительно, будто Александр все еще полагал, что «восточный океан уже близко», поскольку он был очень любознательным человеком: это подтверждается тем, что он, будучи в Македонии, еще мальчиком расспрашивал персидских послов об их стране, ее природе и ее дорогах. (Плутарх. Жизнь Александра. V). Как только он пересек Инд, океан, который он полагал таким близким и о котором Аристотель говорил, что он виден с Гиндукуша, – как нечто неуловимое, стал ускользать от него. Он, видимо, многократно расспрашивал о нем жителей Индии через переводчиков, и, хотя некоторые могли ему сказать, что до океана очень далеко, большинство, наверное, даже не знали, что значит само слово; океан находится в 1200 милях от реки Биас. Александра, следовательно, мучили сомнения: далеко океан ли, близко ли – существует ли он вообще? И когда Кен, говорящий от имени воинов, отвечая на его речь, заявил: «Не веди нас против воли, ибо в противном случае ты не узнаешь в нас прежних воинов, презирающих опасности, поскольку не найдется таких добровольцев», – что звучало правдоподобно, – Александр удалился в свою палатку и размышлял три дня. Если бы он был уверен, что восточный океан находится в нескольких переходах, можно предполагать, что он не пошел бы навстречу своим людям, как он это сделал во время следующего большого мятежа. Также он наверняка понял, что, где бы ни был океан, сейчас его армия не готова к успешному походу. Поэтому он принес жертвы, прося о благополучной переправе через Биас, и, когда предсказания по внутренностям жертв оказались неблагоприятными, он «известил войско, что решил двигаться обратно» (Арриан. V).

Войско возрадовалось, поскольку «он позволил им одержать победу над собой, Александром» (Арриан. V). И это похоже на правду, поскольку лучше было оставить мысли о проблематичном океане, чем потерять армию. Восточная граница так никогда и не была установлена – это было одно из самых больших его поражений.

Затем он приказал выстроить двенадцать высоких алтарей на западном берегу Биаса, чтобы отметить границы его завоеваний; он принес жертвы, провел гимнастические состязания и, расширив владения Пора до реки Биас, развернул свое войско назад к Джелуму, чтобы подготовиться к походу в 800 миль к южному морю.

Морские границы империи

Причины, которые заставили Александра начать южное предприятие, очевидны. Одна из них та, что, поскольку земли в нижнем течении Инда одно время находились под властью Великого царя, а Александр был его преемником, его правом и обязанностью было подчинить себе эту территорию. Другой причиной было то, что он не только решил дойти до океана, чего бы это ему ни стоило, но также и открыть возможный морской путь между устьем Инда и Евфрата, что позволило бы в дальнейшем избежать того длительного путешествия по суше, которое он ранее совершил. Когда он решился на это рискованное предприятие, неизвестно, но с той поры, когда, пересекая Инд, он подумал, что открыл исток Нила, поскольку обнаружил крокодилов на берегу, «которые не водились нигде, кроме Нила», он узнал от местных жителей, что «Гидасп впадает в Акесин, а тот, в свою очередь, – в Инд и что Инд имеет два рукава и впадает в Великое море» (Арриан. VI). В такой осведомленности не было ничего удивительного, поскольку с незапамятных времен Инд и его рукава служили торговым путем и купеческие суда плавали из устья Инда на запад вдоль побережья Макрана задолго до Александра[115].

В Джелуме он обнаружил, как пишет Курций, что Гарпал послал ему 5 тыс. всадников и 7 тыс. пехотинцев в качестве пополнения, а также и вооружение для 25 тыс. человек (Курций. IX), что построены 80 30 – весельных кораблей, строятся транспортные корабли для перевозки лошадей и продовольствия, и для этих целей также привлечено множество местных судов. В целом по завершении строительства флот должен был состоять из тысячи судов (Курций (IX) называет цифру 1000; Неарх, («Индика», XIX) – 1800; Арриан (VI) – 2000). Команды военных кораблей составляли, по крайней мере частично, финикийцы, киприоты, карийцы и египтяне, и можно лишь предполагать, сколько индийцев были наняты (добровольно или силой) для работы на местных судах.