Военное искусство и военная культура Евразии

В течение первого полевого сезона рекомендовалось проводить боевое слаживание, с целью подготовки действий перемен-ников в одиночку, отделением и взводом. В течение второго полевого сезона предполагалось боевое слаживание на уровне взвода, роты и батальона[302]. Исходя из этих условий, размещение кадра было приближено к населенным пунктам, из которых происходил призыв переменного состава. Время прихода переменника в свое подразделение было ограничено одними сутками. Кадр батальона должен был размещаться от штаба полка в радиусе 25 км по грунтовой дороге или 150 км по железной дороге[303]. При таком порядке размещения пунктов постоянной дислокации подразделений терчастей, сбор батальона должен был осуществляться за одни сутки, сбор полка - за двое суток[304].

Постоянное общение с местным населением приводило к снижению уровня психологического напряжения, мобилизованности комсостава терчастей. Поглощаемый повседневными, бытовыми проблемами, он утрачивал черты, присущие профессиональным военным. Но, с другой стороны, повседневное общение с постоянным рядовым и командирским составом терчастей играло стимулирующую роль для призывного контингента. Интерес к военному делу был более высок, что объяснялось хотя бы тем, что степень обученности красноармейца - переменника нисколько не уступала в сравнении со степенью обученности солдата, прошедшего Первую мировую войну[305].

Исторический опыт России значительно отличается от опыта Швейцарии, хотя роль территориальных формирований в укреплении обороноспособности страны здесь также была очень высокой.

Несмотря на то что после 1917 г. и особенно после окончания Гражданской войны у наших соотечественников расширился круг самодеятельности, авторитарные традиции, довлевшие над российским менталитетом, продолжали воспроизводить тенденцию к усилению контроля со стороны государственных органов за поведением населения. Отсюда специфика подхода работников военного аппарата к изучению опыта территориального строительства.

Элементарная неграмотность и неосведомленность многих призывников о принципах территориально-милиционного прохождения службы создавала дополнительные затруднения при организации первого призыва в терчасти РККА Приволжского военного округа. Об этом говорилось на расширенном совещании комсостава округа где отмечалось «...неудовлетворительное проведение политической работы на сборных пунктах»[306]. Но при этом не учитывалось, что многие работники военкоматов и политруки на учебных занятиях не имели достаточных знаний и опыта по организации призыва и сборов в терчастях, поэтому действовали по старинке, а «...программа политзанятий не соответствовала требованиям времени»[307].

Главная роль в деле пропаганды и агитации была определена политическому составу 57-й Уральской дивизии, опиравшемуся на поддержку губернского партийного аппарата. Население выступало как объект воздействия армии, поэтому рассчитывать на развитие его самодеятельности и сознательности не приходилось. В самом начале военной реформы 1924-1925 гг., в ее истоках - экспериментах по переводу регулярных частей на территориально-кадровый принцип комплектования, закладывалось внутренне присущая ограниченность военных преобразований в Вооруженных Силах СССР.

В истории России есть множество периодов, характеризовавшихся обострением кризиса общества и государства, например, такие, как монгольское нашествие, Смута начала XVII в., наполеоновское нашествие. В это время ослабленная российская государственность особенно нуждалась в поддержке со стороны общества, что выражалось в усилении процессов децентрализации власти, росте самостоятельности отдельных территорий. Задачи обороны в этих условиях всей тяжестью ложились на плечи населения. Естественно, что в таких условиях возрастала роль территориального принципа комплектования вооруженных сил государства.

Одним из переломных моментов в истории России стала революция 1917 г. и последовавшая за ней Гражданская война. Крушение Российской империи ускорилось разложением кадровой русской армии - стержня российской государственности. Еще в ходе военных компаний осени 1914 г. русская армия в значительной мере утратила свой костяк: кадровый офицерский, унтер-офицерский и в значительной мере даже рядовой состав. Громадные потери на фронтах восполнялись за счет массовой мобилизации и учреждения многочисленных школ прапорщиков, набранных из разных слоев общества. К 1917 г. русская армия являла собой вооруженный народ: крестьян, рабочих, служащих, ремесленников, интеллигенцию, надевших военную форму, но не считавших себя военными по призванию[308].