Военные кони

Николай Тихонов Военные кони

Это было в конце 20-х — начале 30-х годов. Не так уж много времени прошло тогда после революции, а в Ленинграде вокруг редакции детского отдела Госиздата уже объединились писатели и художники, те, кто мечтал о создании совершенно новой советской детской книги. Писатели Маршак, Житков, Бианки, Ильин, Пантелеев, художники Лебедев, Тырса, Конашевич, Лапшин, Самохвалов привлекли к своей работе и тех, кто никогда раньше для детей не писал и не рисовал.

Именно тогда «взрослый» писатель Николай Тихонов и художник Тырса и создали эту книгу. Она была написана, отиллюстрирована и издана очень быстро — в течение одного 1927 года! В основу книги положены случаи, свидетелем и участником которых был Тихонов во время своей службы в гусарском полку во время первой мировой войны. Герои его рассказов — кони, умные, но своенравные животные. О них Тихонов рассказывает с восхищением и юмором. А ещё за его рассказами — раздумья о жестоких порядках в царской армии.

А как хороши рисунки Тырсы! Они очень выразительны. В них и красота животных, и точные характеристики людей. Тырса вообще считал, что картинка в детской книжке — это первая встреча маленького читателя с Большим искусством. Недаром Виталий Бианки однажды о нём сказал: «Смотреть, как работает Тырса, — удовольствие. Строит книгу из рисунков и текста, как строят дом из кирпичей. Мастер».

Вот какая книжка перед вами. За её страницами — история советской детской книги.

Святослав Сахарнов

ЧЁРТ

I

Тогда ещё кругом шла немецкая война. Много нужно было для конницы лошадей, и доставали их отовсюду: покупали у крестьян, на ярмарках, забирали без денег, привозили издалека, из степей — от башкир и туркестанцев.

Пригнали раз в полк свежих лошадей, поставили на плацу, распределили — какую куда. Белые лошади шли драгунам, чёрные и жёлтые — гусарам, серые — пограничникам, а лошади в пятнах и никакого цвета — в обоз, возить двуколки и телеги с имуществом.

Пришёл на плац толстый офицер, нарядный, с золотым карандашиком, чтобы распоряжаться.

Пришёл прыщавый писарь — с табуреткой, чтобы разложить бумаги.

Стали водить лошадей мимо них.

Каждую лошадь вёл новобранец. Лошади дрожат: иные от любопытства, иные от испуга, иные просто от злости. Новобранцы дрожат тоже: первый раз лошадей ведут перед начальством.

Остановят лошадь против офицера, скомандуют ей: смирно! — а офицер и не смотрит. Он делает рукой знак: следующую! И ждёт.

Писарю же приходится очень жарко. Он должен записать, куда лошадь идёт, и тут же имя придумать. А лошадей больше сотни в партии, и все имена должны начинаться на букву «ч».

Такой был заведён порядок: старые лошади, кадровые, все на букву «а», резервные из запаса — на «о», а молодые, новенькие — на «ч».

Писарю приходит беда. У него в голове и трёх слов на «ч» нет. Поэтому носит он с собой старый, потрёпанный словарь. Раскроет его и набирает подряд: Чечета, Чечевица, Чаша, Челябинск, Чурбан, Чирий.

Лошадей ведут быстро — только успевай выбирать. А лошадям наплевать, как их называют. Они носятся, фыркают, прядут ушами и очень недовольны, что их водят взад и вперёд.

Упарился писарь совсем, фуражка его съехала набок, пот вытирать некогда, карандаш сломался, — смена не приходит, а в это время подводят замечательного коня.

Конь весь белый, волос лоснится, глаза смуглые, поступь гордая, уши стоят, мундштук покусывает и гривой трясёт.

Взглянул писарь в словарь — ещё больше вспотел. Ни одного слова на «ч» больше нет. Дальше уже на «ш» пошло. Что тут делать?