Военные контразведчики

Генерал-лейтенант Яков Михайлович Ларионов

Управление ВВС формировалось из личного состава бывшей Ставки Верховного главнокомандующего на добровольных началах. По штату, утвержденному 17 марта, в управление ВВС входили: военный руководитель, его помощник, генерал-квартирмейстер с несколькими помощниками по оперативной части и разведке, начальники связи, военных сообщений, полевой инспектор артиллерии и др. Постановлением СНК от 19 марта 1918 года введены должности председателя ВВС, которым стал нарком по военным делам (с 14 марта — Л. Д. Троцкий), членов совета и двух их заместителей; должности политических комиссаров упразднены. Директивой СНК от 1 апреля 1918 года на ВВС возлагались разработка для военного и морского ведомств основных заданий по обороне государства и организации вооруженных сил страны, объединению деятельности армии и флота, наблюдение за выполнением ведомствами возложенных на них задач»[70].

Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, брат управделами Совнаркома в 1917–1920 годах В. Д. Бонч-Бруевича, был опытным военным контрразведчиком и в Первую мировую войну занимал должности генерал-квартирмейстера штаба 3-й армии, а потом — армий Северо-Западного фронта. Он был среди тех, кто раскручивал громкий шпионский скандал вокруг жандармского полковника Мясоедова (так как вопрос этот в первую очередь политический и до сих пор не проясненный, мы не стали затрагивать эту тему в предыдущей главе).

Стоит обратить внимание на то, что Троцкий, возглавив ВВС, поспешил избавиться от контролирующих комиссаров — так же, как вскоре он решительно выступит и против чекистской контрразведки в рядах вооруженных сил. Надзора за своей «военной деятельностью» Лев Давидович категорически не желал.

Главной задачей Высшего военного совета была организация обороны демаркационной линии, установленной в соответствии с Брестским договором, и организация прикрытия против германских войск главных операционных направлений, ведущих к центру страны. Для этого создавалась так называемая «завеса» — система оперативных объединений, состоящих из отдельных, самых разных по организации отрядов: красноармейских, красногвардейских, партизанских и повстанческих, действовавших в полосе ее участков. К апрелю 1918 года уже функционировали Северный и Западный участки отрядов завесы, а также Петроградский и Московский тыловые районы; летом был образован Южный участок. Каждым участком, по примеру организации ВВС, руководили военрук из бывших генералов и два политкомиссара. Эти военные советы активно формировали красноармейские подразделения из местных жителей, размещая их на своих участках.

Так постепенно создавалась Красная армия, которая вскоре по праву будет именоваться «несокрушимая и легендарная». Но это было лишь одно из направлений ее создания. Другим стало введение всеобщей воинской обязанности трудящихся: 29 мая 1918 года ВЦИК принял постановление «О принудительном наборе в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию». Еще в январе того же года в соответствии с декретами Совнаркома в армию и на флот «принимались только трудящиеся, которые добровольно изъявляли желание служить… При вступлении в Красную армию требовалось представить рекомендацию партийных, советских или других общественных организаций, стоящих на платформе Советской власти. Допускалось коллективное вступление в Красную армию войсковых частей старой армии и флота, но при этом требовались круговая порука и поименное голосование»*. Теперь же «армейский демократизм» однозначно закончился. Кстати, требование «демократизации армейской жизни» в нашей стране вновь вернулось уже в конце XX столетия, когда определенные силы активно занялись разложением теперь уже Советской армии, как одного из главнейших устоев государства…

В результате «принудительного набора» на смену, или в дополнение, бесстрашной и несгибаемой когорте идейных бойцов стали приходить люди, многие из которых, несмотря на свое «трудящееся происхождение», не очень хотели воевать. Далеко не все из них одобряли политику советской власти, которая с каждым днем становилась все жестче. Нет смысла объяснять, что этот «человеческий материал» представлял особый интерес для представителей противостоявших большевикам сил, а значит, в чем не было никакого сомнения, новой армии была необходима своя военная контрразведка — причем стоящая на «классовых позициях» и не чурающаяся никаких политических дел.