Военные мемуары. Призыв, 1940–1942

8 июня начинаются ожесточенные атаки. Пехота противника неоднократно, при поддержке крупных сил артиллерии и танков, настойчиво, но безуспешно пытается овладеть тем или иным участком наших позиций. Очень тяжелый день для наших войск и тяжелая ночь, в течение которой приводятся в порядок наши пострадавшие от обстрела позиции. 9 июня атаки возобновляются. Вражеская артиллерия усилилась орудиями крупного калибра, с которыми не могут вести борьбу 75-миллиметровые орудия полковника Лоран-Шампрозэ. Наши солдаты получают всего лишь около двух литров воды в сутки, что в здешнем местном климате является совершенно недостаточным. Однако необходимо еще держаться, потому что в связи со смятением, постепенно охватывающим различные подразделения английской армии, сопротивление Кенига приобретает теперь решающее значение. «Героическая оборона французов!» — «Блестящий подвиг»! «Немцы разбиты под Бир-Хакеймом!» — во весь голос трубят информационные агентства Лондона, Нью-Йорка, Монреаля, Каира, Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айреса. Мы приближаемся к цели, которую наметили, возложив на войска «Свободной Франции», столь незначительные по численности, большую роль в этих больших событиях. Пушки под Бир-Хакеймом возвестили всему миру о начале возрождения Франции.

Но отныне мне не дает покоя мысль о спасении защитников. Я понимаю, что они не смогут в течение продолжительного времени отражать атаки, поддержанные мощными средствами. Конечно, я убежден в том, что в любом случае дивизия не сдастся, что противник будет лишен удовольствия увидеть, как перед Роммелём пройдет длинная колонна французских пленных, и что если наши войска будут непоколебимо стоять на месте, то противнику, чтобы одолеть их, понадобится уничтожить их по частям. Но речь идет о том, чтобы спасти войска, а не о том, чтобы примириться с их героической гибелью. Мне совершенно необходимы для дальнейших операций эти сотни превосходных офицеров и унтер-офицеров, эти тысячи отличных солдат. Совершив один подвиг, они должны теперь совершить другой: прорваться сквозь кольцо вражеских войск, пройдя через минные поля, и присоединиться к основным силам союзников.

Хотя я воздерживаюсь от непосредственного вмешательства в руководство сражением, тем не менее в течение 8 и 9 июня я продолжаю с большой настойчивостью обращаться в английский имперский штаб, указывая, что чрезвычайно важно, чтобы Кениг, пока еще не поздно, получил приказ попытаться выйти из окружения. Я повторяю об этом 10 июня Черчиллю, с которым я обсуждал тогда вопрос о Мадагаскаре. Тем временем развязка приближается, и я телеграфирую командиру 1-й легкой мотомеханизированной дивизии: «Генерал Кениг! Знайте и передайте вашим войскам, что вся Франция смотрит на вас и гордится вами!» А в конце дня генерал сэр Алан Брук, начальник имперского штаба, объявляет мне, что с самого утра противник ведет ожесточенные атаки на Бир-Хакейм, но что Ричи дал указание Кенигу занять новую позицию, если это ему удастся сделать. Операция должна произойти ночью.

На следующее утро, 11 июня, — восторженно-мрачные комментарии радио и газет. Поскольку никто не знает, что французы пытаются выйти из окружения, все, очевидно, ждут с минуты на минуту, что их сопротивление будет сломлено. Но вот вечером Брук посылает мне следующее известие: «Генерал Кениг и большая часть его войск достигли Эль-Гоби и находятся вне досягаемости противника». Я благодарю вестника, отпускаю его, закрываю дверь. Я остаюсь наедине с самим собой. Сердце бьется от волнения. Меня охватывает чувство огромной гордости, льются слезы радости!

1-я легкая мотомеханизированная дивизия насчитывала до сражения под Бир-Хакеймом приблизительно 5500 человек, а после двухнедельных боев Кениг вывел оттуда около 4 тысяч пригодных к дальнейшей службе солдат. Некоторое количество раненых удалось вывезти в тыл вместе с частями. Наши войска оставили на поле боя 1109 офицеров и солдат, убитых, раненых или пропавших без вести. Среди убитых — три старших офицера: подполковник Брош, майоры Саве и Бриконь. Среди раненых, оставшихся на поле боя, — майоры Пюшуа и Бабонно. Пришлось оставить часть предварительно уничтоженной боевой техники. Но потери, которые мы нанесли противнику, в три раза превосходили наши потери.