Военные мемуары. Спасение, 1944–1946

Третья Республика была поглощена крахом 1940. Узурпаторский режим, что объявил себя ее преемником, пал вместе с захватчиком. Единство страны было восстановлено на том простом, но имеющем огромную силу основании, что народ объединился вокруг правительства, которое я имею честь возглавлять. Таковы факты. В подобной ситуации способ, каким французский народ вновь возьмет в свои руки свою судьбу, не может быть определен иначе, кроме как по инициативе этого правительства, консультируясь при этом с теми, чьим мнением оно дорожит. Но данную инициативу оно будет принимать без оглядки на кого бы то ни было, руководствуясь исключительно национальными интересами, выразителем которых оно является. Так правительство уже принимало решения, когда речь шла о единении в ходе войны наших земель, наших умов, наших ресурсов, нашей армии, или о представительстве за рубежом интересов родины, или об участии Франции в оккупации Германии и в ее управлении, или о постепенном возобновлении деятельности страны, или о наилучшем распределении продукции нашего еле дышащего производства и нашего ничтожного импорта, или о финансировании государственных расходов, или о получении избирательного права француженками, или же о предоставлении тысячам алжирцев полноправного гражданства.

Бремя этой ответственности тяжело, можете мне в этом поверить. Я не претендую на то, что выбор правительством мер, необходимых, чтобы страна могла осуществлять свой суверенитет, полностью удовлетворит всех и коснется всех областей, какие требовали изменений с 18 июня 1940. Но я заявляю, что до того дня, когда народ выскажет свою волю, эти меры могут быть приняты всеми во имя высших интересов родины, требующих, чтобы страна как можно скорее получила прочные и новые институты власти, не будучи в переходный период произвольно ввергнутой в рискованные авантюры.

Прошли времена, когда мы были в цепях и с кляпом во рту! Благодаря победе французский народ вновь получил возможность выразить свою волю единственно возможным демократическим путем — путем голосования. Как я и обещал, мы дадим ему слово. Его судьба зависит только от него!

Речь, произнесенная генералом де Голлем на заседании Консультативной ассамблеи 29 июля 1945

Завершившиеся дебаты высветили огромное разнообразие концепций, аргументов, может быть, даже страстей, которые обязательно должны были проявиться по такому поводу и в таких условиях. Никто не может недооценивать ту исключительную важность, какую имеют для нации после перенесенных страшных несчастий ее первые шаги по пути восстановления политических институтов. С другой стороны, вполне очевидно, что тяжелые события, после которых от прежних структур остались лишь дворцы, служившие их обрамлением, должны были обязательно вызвать раскол мнений с того момента, как встал вопрос об исправлении их последствий.

Перед тем, как изложить причины, вдохновившие правительство на создание проектов, переданных Ассамблее, я полагаю необходимым, для того, чтобы, так сказать, расчистить место, вслух спросить себя здесь перед вами, каким же чудом объяснить упоминавшиеся здесь опасности, которым эти причины якобы подвергают завтрашнюю демократию. В итоге правительство, осуществляющее в данный момент руководство страной, после поражения 1940, краха Третьей Республики, установления режима Виши, всех катастроф, за которые, и вы не можете этого не признать, оно никоим образом не несет ответственности, а напротив, последствия которых хоть как-то старалось исправить, это правительство, я повторяю, предусматривает необходимые меры для того, чтобы предоставить возможность народу изъявить свою волю, восстановить национальный представительный орган, передать ему свои полномочия и уступить место другому правительству, которое приступит к выбору будущих народных избранников. И именно по этому поводу некоторые здесь присутствующие изображают беспокойство о судьбе Республики, которая, увы, пала и которую с момента ее падения правительство старается возродить! По правде говоря, я не могу поверить, что подобное извращение фактов и справедливости находит отклик у Ассамблеи. И я прошу ее со всей объективностью взвесить мотивы, которыми мы руководствовались.