Военные пацаны (сборник)

В следующий раз Юсуфу повезло: на дне ямы огромная тучная крыса аппетитно уплетала шмат сала – Аллах услышал молитвы и сам послал обидчика в руки Юсуфа! Выпрыгнуть из ямы ей не составило бы труда, но ловкий Юсуф опередил: придавил ее к земле прикладом автомата. Затем, соблюдая все меры предосторожности и подавив в себе чувство брезгливости, вытащил крысу наружу. Теперь же осторожно, чтобы не раздавить, прижал ее голову и хвост подошвами ботинок и, поковырявшись в носу, стал размышлять, как поступить дальше. Крыса, распластавшись по земле, скребла впустую лапамии, пищала.

К врагу нельзя проявлять милосердие, нельзя быть слабым – этого требует Всевышний. Аллах также требует, чтобы муджахиды были суровы к неприятелю, призывает к тому, чтобы воины чувствовали ненависть и ярость по отношению к врагу – без каких‑либо колебаний, а любовь – только к братьям по оружию и по вере. Юсуф перерубил тонкую нить сомнения острым мечом уверенности, значит, так тому и быть.

Крыса, пытаясь освободиться, дергалась, ажно жирные волны по телу колыхались; на своем языке противно изрыгала проклятия в адрес Юсуфа и явно богохульствовала. Но Юсуф непоколебим, он принял решение и разработал план мести. Вынув из кармана разгрузки мощный детонатор, густо поплевал на него, сжал левой рукой заднюю часть животного, а правой ввернул детонатор куда следует, то есть прямиком в задний проход: в другое место враг попросту недостоин. Взрыватель благодаря резьбе держался надежно, из‑под беспокойного хвоста жизнерадостно торчал короткий фитиль; лапы ускорили свой ход, в интонациях крысы чувствовалась уже горькая обида.

Юсуф зажигалкой поджег шнур, поднял ногу и воскликнул:

– Аллах акбар!

Но крыса против ожиданий «подрывника» не побежала прочь, а, извернувшись, подпрыгнула и вцепилась челюстями в ладонь. Еще секунда – и она отгрызла бы ему пару пальцев. Но не успела: ее разорвало взрывом.

Так Юсуф избавился от врага и потерял мизинец…

Араб переключил внимание на Хизира:

– Сегодня поздно уже, Хизир, отдыхай пока. А завтра за работу: ты выходишь на джихад, чтобы возвысить слово Аллаха. А Аллах – это ислам!

– Что мы будем делать?

– Для начала – пустяк: в условленном месте на окраине города нужно дождаться определенной машины с кафирами, там все готово. Зеленой тебе дороги во всем, – благословил араб Хизира, – да хранит тебя Аллах…

Итак, пока ничего не происходит, можно и посидеть в тишине, от нечего делать подумать о жизни. Хизир оседлал ступеньку крыльца, пожалуй, единственного в этом районе чудом «уцелевшего» полуразрушенного дома на окраине города. Если смотреть со стороны дороги, окраина города предстает бесконечной полосой какого‑то хлама, состоящего из нагромождений переломанного кирпича, блоков, покореженных железобетонных конструкций. Кое-какие жалкие осколки и обломки посуды, мебели и штукатурки – лишь это напоминает о том, что эти завалы были когда‑то жилыми домами. Будто с гигантской стройки навезли огромные кучи строительного мусора. Если же, продравшись через этот кавардак, подняться на пригорок и посмотреть вдаль, то откроется вид и на сам город, где мрачно зияют пустыми, просвечивающими насквозь оконными проемами многоэтажные скелеты мертвых домов.

Тяжело смотреть на эти здания, в которых когда‑то проживали сотни и сотни счастливых семей, где были уют, тепло, где после работы люди отдыхали, воспитывали детей, а по праздникам беззаботно предавались веселью…

По дороге проехал старенький «Москвич». Шайтан с ними, с сидящими в нем людьми, – они никому не интересны и не нужны. А ведь все равно куда‑то спешат. Счастливые люди: в этом хаосе у них есть какие‑то житейские дела. Машина притормозила перед невидимой отсюда рытвиной, аккуратно объехала, двинулась дальше. Появилась женщина с тяжелой матерчатой сумкой в одной руке; за другую уцепилась маленькая девочка, наверное, дочь. Вроде бы не заметили, спокойно прошли мимо. У Хизира тоскливо сжалось сердце: вспомнил свою ушедшую на небеса семью, дочерей, свое детство…

«…Мама, расскажи сказку[25]!» – «Уже поздно Хизир, завтра рано вставать…» – «А ты маленькую сказку расскажи!» И мама рассказывала.