Военные преступники Черчилль и Рузвельт. Анти-Нюрнберг

Французы немецкую дружбу, как известно, видали в гробу – и отказываются от одобрения Плана Макдональда; в крайнем случае, объявил французский представитель, они, вполне возможно, и могли бы пойти на уничтожение тяжелой артиллерии – но только не раньше, чем через четыре года, и при этом никакой замены 155-мм гаубиц на разную малокалиберную ерунду ни в коем случае не будет – хватит и того, что почти тысяча тяжелых стволов пойдет на металлолом. А по-другому быть не могло – ведь, по словам У. Черчилля, « французы упорно цеплялись за свою армию, видя в ней центр и главную жизненную опору Франции и всех ее союзов. Эта позиция вызвала по их адресу нарекания как со стороны Англии, так и со стороны Соединенных Штатов. Мнения печати и общественности основывались отнюдь не на действительном положении вещей, но враждебные настроения были сильны» .

То есть предложение Макдональда французы по максимуму выхолостили – понятно почему: немцы ведь требовали сокращения сухопутной АРМИИ, ни слова не говоря о ФЛОТЕ. Давая понять британцам, что на их морское могущество ни в коем случае покуситься не планируют. Такая коллизия раздражала французов невероятно – и поэтому они фактически провалили предложение Макдональда.

* * *

И тогда Гитлер идет ва-банк – в мае 1933 года он предлагает не сокращение вооружений и прочие «выравнивания вооруженных сил», а «тотальное, всеобщее разоружение»! Фюрер говорит, что Германия без промедления будет готова вообще распустить всю свою военную организацию и уничтожить даже те небольшие остатки оружия, которые у нее еще имеются, если и другие нации сделают то же самое столь же решительно.

Все комментаторы этой мирной инициативы в один голос заявляют, что, дескать, германский фюрер для того сделал это свое предложение, чтобы всех обмануть и запутать – сам же уже в мае 33-го замыслил нехорошее, а именно – освободиться от всякой пацифистской ерунды и быстро начать вооружаться, дабы уж затем показать всем своим соседям, где раки зимуют.

Конечно, в свете последующих событий можно трактовать инциативу Гитлера и так – как попытку замылить глаза своим оппонентам. Но до гонки ли вооружений было тогда Германии?

Как я уже писал в начале этой книги, май 1933-го – это время тяжелейшего экономического кризиса. Падение производства с января 1930-го по февраль 1933-го – 40,6 %. В тяжелой промышленности падение производства было еще большим: выплавка стали сократилась на 64,9 %, чугуна – на 70,3 %, производство в машиностроительной промышленности упало на 62,1 %, в судостроении – на 80 %. Бездействовали целые промышленные районы. Например, в Верхней Силезии в начале 1932 года стояли все доменные печи. Прекратилось строительство. В 2,5 раза упали обороты внешней торговли. Промышленные предприятия Германии в начале 1933 года использовали свои мощности лишь на 36,2 %.

К моменту прихода к власти в Германии нацистов, по официальным данным, число безработных приближалось К ДЕВЯТИ МИЛЛИОНАМ человек, что составляло половину лиц наемного труда. Мизерные пособия по безработице получало лишь около 20 % безработных.

Не лучшим было положение и тех, кто оставался на производстве. Общий фонд заработной платы в 1929–1932 годах уменьшился на 20 млрд марок, или почти вдвое. По некоторым данным, в марте 1933 году средний недельный заработок германского рабочего составлял 21,74 марки при официальном прожиточном минимуме 39,05 марки.

Практически разорялось сельское хозяйство – в 1932 году с торгов было продано 560 тыс. гектаров земли, принадлежавших ранее небольшим хозяйствам, специализирующимся на животноводстве, – их продукция не находила сбыта в нищих городах.

Страна корчилась в муках кризиса, треть ее населения жестоко голодала – неужели кто-то всерьез думает, что в этой ситуации Гитлеру нечего было больше делать, как плести интриги в Женеве?

* * *

В мае 1933 года Гитлер – вождь нищей, обескровленной страны. Он планирует возродить ее – своими, весьма специфическими методами. Но понимает, что это возрождение рано или поздно, но натолкнется на противодействие соседей – слишком многим влиятельным лицам в Германии, связанным с заграницей, он собирается прищемить хвост. Следовательно, для того чтобы это гипотетическое противодействие не смогло свернуть его реформы (силой или угрозой применения силы), ему надо по максимуму уравнять шансы.