Военные преступники Сталин и Берия. Победа вопреки палачам

А с 1910-х гг. в США начались систематические разработки дискообразных летательных аппаратов — «летающих тарелок».[157] В годы же Второй мировой войны счет таким аппаратам шел уже как минимум на десятки, а то и на сотни. Так, в начале 1942 г. свыше 150 неизвестных серебристых объектов «шеренгами» по 10–12 штук пролетели над Соломоновыми островами.[158]

А уже после войны, зимой 1946/47 г., американская экспедиция адмирала Р. Бэрда имела столкновение с конструкторами супероружия из Новой Швабии, причем американцы потеряли как минимум один корабль (а то и несколько), десятки людей, четыре самолета сбитыми и 10 вышедшими из строя и ставшими непригодными к дальнейшему использованию, и вынуждены были ретироваться. Члены экипажей говорили о «выныривавших из-под воды» и атаковавших их «летающих дисках», о странных атмосферных явлениях, которые вызывали психические расстройства. Вот рассказ одного из них (не дословно): из-под воды вылетели какие-то диски. Успевшие взлететь с авианосца американские истребители «Корсар» были уничтожены неведомыми лучами, брызнувшими из носовых частей дисков. Эсминец «Мэрдок» загорелся.[159]

Однако и «новошвабы», очевидно, понимали, что им придется столкнуться с кое-чем из американских чудес техники, о которых говорилось выше. И «летающие тарелки» у Америки были, и «лучи смерти», и еще кое-что. И это при огромном превосходстве в ресурсах. Исход войны в Антарктике, начнись она, сомнений не вызывает. А если создатели Новой Швабии были не за Гитлера, то тем более незачем им было с Америкой воевать. Известную самостоятельность, продемонстрировав силу, они себе обеспечили, а больше им ничего не надо было.

Но при этом и Америка, перед которой уже маячила угроза со стороны СССР, со своей стороны едва ли горела желанием связываться с таинственными «антарктами», кто бы они ни были. Неудивительно, что в дальнейшем, судя по всему, «победила дружба»: было достигнуто соглашение о сотрудничестве в области высоких технологий, с обменом последними, при этом «новошвабы» отказались от национал-социализма (если, конечно, было от чего отказываться…) и взяли курс на постепенную демократизацию, а США принял и на себя обязанность поставки сырья для нее. В принципе, не исключено, что эта Новая Швабия продолжает существовать и сегодня. Только постепенно она, скорее всего, превратилась из «Новой Швабии» в «Новую Америку». По крайней мере, известно, что некто немец Р. Шривт строил «летающие тарелки» для Германии с начала 1940-х гг., а в 1950 г. начал строить для США.[160]

К чему призывал Черчилль?

На этом мы прекращаем столь затянувшееся отступление и возвращаемся к бериевским дневникам.

Итак, Сталин начал подготовку к новой войне. И та сторона тоже это понимала — по крайней мере, такие западные деятели, как У. Черчилль.

Вот С. Кремлев приводит приказ Черчилля фельдмаршалу Монтгомери «тщательно собирать германское оружие и складывать так, чтобы его легче можно было снова раздать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось» (и несколько ниже цитирует заявление Сталина от 25 июля 1945 г. о том, что в Норвегии остается примерно 400 тыс. неразоруженных немецких солдат).

Так вот, Кремлев ничтоже сумняшеся заявляет: «Черчилль мог бы выразиться и определеннее: если бы нам пришлось начать совместное с немцами наступление против Советов» (выделено Кремлевым. — Д. В.) (2. С. 205). На основании чего из слов Черчилля (где ясно говорится о советском наступлении против союзников и нет ни намека на обратный вариант) делаются такие выводы — непонятно. Впрочем, непонятно нам, нормальным людям. Сталинисты подразумевают само собой, что «миролюбивый» СССР «не мог напасть, потому что не мог напасть никогда», а вот «империалисты» ни о чем другом и не думают!

В отличие от многих других случаев, тут Берия вполне солидарен со своим комментатором. Вот запись от 10 января 1946 г.: «Бомба нужна как воздух, потому что нас уже обкладывают со всех сторон и скоро не будут считать за великую державу. А потом могут забросать бомбами. Сдачи мы дать не можем» (3. С. 10–11).

Какие основания в январе 1946 г. такое писать (даже знаменитой речи Черчилля еще нет), непонятно. Но даже когда эта речь 5 марта 1946 г. была произнесена, то в ней говорилось не столько о «железном занавесе» над уже попавшей под контроль Сталина Восточной Европой, сколько об угрозе уже Европе Западной.

Именно на претензии Запада на Восточную Европу напирает Берия в записи от 25 марта 1946 г.: «Черчилль заявил о железном занавесе. /Сталин/ сказал: Черчилль потому и разозлился. Мы их переиграли, создали надежный буфер по всей границе. Везде было их влияние, в Польше, в Румынии, в Венгрии, а мы все перехватили…» (3. С. 21).