Военные приключения. Выпуск 1

Марчевский ускорил шаг. Да, вот что осталось от пустой болтовни правительства о сильной обороне: одни плакаты… А ведь сколько было разных добровольных обществ, призванных помочь армии! Вспомнить хотя бы лигу воздушной обороны государства — «Польские крылья». Все население сдавало деньги, но самолеты так и не построили. Не на эти ли деньги господа из бывшего правительства сейчас живут в Лондоне? Действительно, в руках генералов оказалась не грозная булава, а детская погремушка… Подойдя к знакомому подъезду, он наклонился, сделав вид, что туже затягивает шнурок ботинка. Лысый, в долгополом пальто, тоже остановился, шаря по карманам будто бы в поисках спичек — в губах зажата сигарета. Второго, в начищенных сапогах, нигде не было видно. Ждет, чтобы сменить уставшего коллегу, двигаясь следом в машине? Хорошо, если так. Даже на машине они не успеют выскочить на ту улицу, куда сейчас выйдет пан Викентий.

Удача! Одна из створок массивной двери заветного подъезда была плотно притворена и закрыта изнутри на шпингалеты. Только захлопни дверь, вставь ключ, поверни его и… ты свободен от назойливого внимания. Но вдруг замок не работает? Все равно стоит попробовать. Следом за ним лысый в подъезд не сунется — побоится засады. Кроме того, немцы аккуратисты: раз их обучали сразу за объектом наблюдения не входить, так они и поступят. Прекрасно! Тогда — вперед.

Приготовив в кармане пальто ключ, Марчевский неожиданно свернул в подъезд. Ключ легко вошел в замочную скважину. Теперь захлопнуть тяжелую дверь. Повернется ключ в замке или… Повернулся. Взбегая вверх по лестнице на второй этаж, пан Викентий представил себе растерянное и глупое лицо лысого, когда тот будет ломиться в двери закрытого подъезда, метаться по улице, торопливо совещаться с напарником, кидаясь в разные стороны в поисках исчезнувшего поляка, которого они «пасли».

Теперь придется высидеть дома неделю-другую, не выходя на улицу. Пусть думают, что он уехал из города. Не станут же немцы прочесывать квартал за кварталом, дом за домом, квартиру за квартирой. Хотя с этих господ станется — когда им очень нужно, они готовы на все, а Марчевский знал, что он им очень нужен.

…Он выкурил, наверное, пять сигарет, спрятавшись в глухом парадном полуразрушенного дома, откуда прекрасно виден подъезд, в котором была квартира Зоей. И, только убедившись, что все в порядке, пан Викентий быстро перебежал улицу и шмыгнул в подъезд, аккуратно придержав за собой дверь.

…Мужчина в бобриковом полупальто и начищенных сапогах, сняв фуражку, вытирал скомканным носовым платком, зажатым в левой руке, потную шею. Правой он прижимая к уху телефонную трубку. Наконец на том конце провода ответили:

— Здесь Ругге!

— Докладывает Восьмой! — привычно вытянулся мужчина. — Сообщение подтвердилось. Мы пугнули его неприкрытым наблюдением. Он два раза довольно умело срывался с крючка, но в конце концов привел в адрес, указанный агентом… Нет, прежде чем войти, он тоже проверялся, только нас не обнаружил. Мы разделились — Штубе гнал его по улицам, а я ждал в адресе… Нет, он уверен, что ушел… Да, контактов не имел… Есть!

Положив трубку на рычаги, мужчина вытер платком лоб, достал сигареты и, опустившись на жесткий стул, неторопливо закурил, с наслаждением выпустив струю синего дыма первой, как он считал, самой сладкой, затяжки.

…Поднявшись по лестнице, пан Викентий некоторое время постоял, чутко прислушиваясь. Тихо. Достав из кармана ключи, он бесшумно открыл дверь и, толкнув ее кончиками пальцев, подождал, стоя за порогом. В прихожей было сумрачно и пусто. Войдя, он запер за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, негромко засмеялся. Ему снова удалось уйти живым и невредимым, оторваться, не притащить к последнему убежищу хвоста.

Марчевский снял шляпу и пальто, повесил на вешалку. Зажег свет, подошел к зеркалу. Трюмо бесстрастно отразило высокого худощавого мужчину с ранней сединой на висках, глубоко посаженными усталыми глазами, окруженными сеткой мелких морщин. Он потер ладонями щеки. Раньше у него не было таких морщин под глазами. Никто не давал ему на вид больше тридцати семи — тридцати девяти. А на самом-то деле он уже справил сорок семь. Нет, видно, нелегальный образ жизни все же не для него. Или не для мужчин его возраста? А может быть, стоит прибавить к этому, что нелегко быть нелегалом в период немецкой оккупации, когда существуют такие учреждения, как гестапо?

Отходя от трюмо, с гордостью подумал, что есть еще силенка и ловкость — не каждый в его возрасте сможет выдержать такое нервное и физическое напряжение, какое пришлось вынести за сегодняшний день. И от чувства радостной удачи даже прищелкнул пальцами. Погасив свет, хотел пройти в комнаты, но передумал и присел на пуфик, достав сигареты.