Военные приключения. Выпуск 5

Таранто, с его глубокой естественной гаванью, доками, арсеналом, судостроительными заводами, являлся одной из двух главных баз итальянского флота. Стоит ли удивляться, что местная полиция, по специальному указанию отдела «Е» морской разведки негласно проверявшая всех приезжих иностранцев, не преминула понаблюдать и за мистером Мунеем. Однако ничего подозрительного в его поведении не обнаружилось: он не проявлял повышенного интереса к военной гавани и не пытался заводить знакомства с моряками. Поэтому вскоре англичанин был отнесен к разряду «безобидных», причем за все время пребывания в Таранто его фамилия ни разу не фигурировала в сводках, каждое утро ложившихся на стол начальника управления милиции национальной безопасности Морони.

Большую часть дня Альфред Муней проводил на виду у всех в деловых кварталах города, посещая офисы небольших фирм. Он не скрывал, что приехал в Таранто из Англии специально, чтобы вложить деньги в какое-нибудь предприятие, и теперь искал подходящих партнеров. Как-то один из новых знакомых, владелец небольшой фабрики оливкового масла Гвидо Чезарано, пригласил англичанина вместе с несколькими друзьями пообедать в ресторане «Бельведер», славившемся своей кухней. Непринужденная застольная беседа перескакивала с одной темы на другую, как вдруг Чезарано словно бы невзначай спросил:

— Кстати, мистер Муней, каким ветром вас занесло сюда? Ведь там, на Севере, многие считают, что Италия кончается во Флоренции, в крайнем случае — в Риме, а наше Медзоджорно[32] вообще не Европа, а скорее Африка, где распаренные солнцем южане поголовно бестолковы и не любят работать. Неужели в Англии не нашлось более подходящего места для делового человека?

По тому, как Чезарано буквально впился глазами в лицо Мунея, ожидая ответа на каверзный вопрос, нетрудно было догадаться, что он задан неспроста. Англичанин усмехнулся:

— Как раз это-то и привело меня сюда. Я имею в виду солнце. Видите ли, я вырос в Канаде, жил в Штатах, а когда вернулся в Англию, то, признаться, не смог привыкнуть к дождю и туманам. Что же касается лени, то не верю, чтобы люди, подарившие миру такие великолепные вещи, как спагетти — между прочим, я каждое утро на завтрак ем их — и лотерея, уступали другим в сообразительности.

Ответ был встречен одобрительными возгласами: похвала англичанина польстила местному патриотизму темпераментных южан. Даже если Чезарано устроил эту маленькую проверку по собственной инициативе, Семен Яковлевич Побережник, носивший теперь имя Альфреда Джозефа Мунея, с честью выдержал ее.

После того памятного обеда отношение к нему в деловых кругах Таранто стало вполне благожелательным. Впрочем, немалую роль сыграло и то, что, хотя он не привез с собой рекомендательных писем, счет на солидную сумму, да к тому же в фунтах стерлингов, открытый в «Банка д’Италиа», служил лучшей гарантией финансовой надежности англичанина. Заманчивые предложения не заставили себя ждать. Но мистер Муней не спешил принимать их, предпочитая, как объяснял он, повременить, чтобы лучше ознакомиться со здешними возможностями. Нередко его приглашали осмотреть то или иное предприятие. Мистер Муней охотно соглашался и при случае давал толковые советы по части электрооборудования, в котором, как оказалось, неплохо разбирался. Вскоре репутация англичанина как знающего специалиста утвердилась настолько прочно, что к нему начали обращаться за платными консультациями.

Вечерами Альфреда Мунея можно было встретить в том же «Бельведере», где собирались промышленники и финансисты и который явно пришелся ему по душе. Днем он иногда заглядывал в «Ополло». Это заведение не могло похвастаться большим выбором блюд, но зато имело отличную коллекцию вин, начиная от белого «орвието» и кончая «тоскани». Впрочем, мистер Муней не отличался слишком привередливым вкусом. Он мог сидеть и час, и два, довольствуясь рюмочкой-другой вина с традиционным итальянским «кассата» — ягодным мороженым в высоких вазочках. Неторопливо потягивая рубиновое «кампари», англичанин не уставал любоваться чудесной панорамой огромного залива, лазурь которого разлилась на десятки километров.

Эта размеренная и в общем-то однообразная жизнь нарушалась лишь загородными поездками по живописным окрестностям с обязательными обедами в крошечной деревенской траттории. Нередко Мунея сопровождал кто-нибудь из новых знакомых, с гордостью знакомивший приезжего с достопримечательностями Апулии, где еще за три тысячи лет до наших дней селились на рыжей земле греки и финикийцы. Короче, англичанин вел себя так обыденно и естественно, что, даже если бы итальянская контрразведка вздумала фиксировать каждый его шаг, при всем желании она не смогла бы найти, за что зацепиться.