Военные приключения. Выпуск 6

Субботин не часто задумывался над тем, что ждет впереди. Только в такие часы, когда наваливалась усталость и хотелось пожалеть самого себя, когда лезли мысли о своей жизни, переводимой на воров, насильников, убийц, о том, что в мире много прекрасных вещей, прекрасных людей, что он заслуживает лучшей доли. Это состояние быстро проходило. Субботин прекрасно знал, что он делает нужное дело, что кто-то должен помогать попавшим в беду, защищать людей, разгребать грязь. Не всем удается прожить жизнь в белых перчатках. Кроме того, он любил свою работу. Что-то в этом есть противоестественное. Но это работа затягивала, затягивал азарт борьбы, затягивала постоянная гонка, участником которой являешься. И без этой работы ему будет тоскливо. Но вот чертова усталость наваливалась чем дальше, тем чаще. Субботин со страхом думал о том, что, похоже, он подходит к пределу, который физики называют усталость металла. Придет момент, когда нужно будет менять работу. «Усталость металла…»

— Лен, как ты относишься к тому, чтобы сменить мне работу и пойти в нотариальную контору? — улыбнулся Субботин.

— Положительно. Тебе дадут парик и мантию.

— Парики и мантии у судей.

— Неважно. Жаль только, что ты этого не сделаешь. Ты же фанатик. Ты не мыслишь себе другой жизни. Фанатик…

Допросы, допросы, допросы… Пачки исписанных листов, уставшая, онемевшая рука, слова, слова, слова… К вечеру язык еле ворочается, начинаешь путать слова. Ведь на допросе говорит нередко в основном один следователь. Приходится убеждать людей, наводить психологический контакт, детально выспрашивать, что и как, заставлять вспоминать то, что давно забыто и чему не придавалось значения.

Рабочий день начался у Субботина все с тех же допросов. Помимо него работали и трое дознавателей, командиры. Информация накапливалась, проверялись и отпадали версии, удалось установить непричастность к краже многих людей. Работа шла. Главное в ней — дотошность. Проверить все. Тогда рано или поздно наткнешься на то, что ищешь.

Сам Субботин отрабатывал наиболее вероятную версию — преступление совершил кто-то из солдат, увольняющихся в запас. Когда следователь допрашивал одного из них, вошел ротный, командир Казьмина. Поздоровался и попросил переговорить с глазу на глаз. Субботин спровадил очередного дембеля и спросил ротного.

— Что у вас случилось?

— Тут такое дело. — Капитан вытащил из полевой сумки маленький радиоприемник.

— Где вы его нашли? — Субботин подался вперед. Приемник был, похоже, краденный из магазина.

— Осматривал боевые машины. Там и обнаружил. В машине Казьмина.

— Черт возьми! — воскликнул следователь.

Ну и ну! Опять Казьмин. Значит, все-таки он в магазине пошуровал. А эти дамы общественного пользования врут. Хотя вряд ли. Очень уж убедительно говорили. Правда, он мог сам и не красть, а навести на магазин того же самого Митяя, которому проиграл деньги. Эта версия сейчас проверяется. Позвонил с утра Рагозину, тот сказал, что займется.

— Жалко, что вы стерли отпечатки пальцев.

Капитан виновато развел руками.

— Ладно, черт с ними. — Субботину пришла в голову интересная мысль. — Вы часто проверяете машины?

— Слежу, конечно. Чинить помогаю. Время от времени просматриваю их.

— Так, так, — Субботин был уверен, что мысль важная. — И кто знал, что в воскресенье вы будете смотреть машины?

— Да все знали. Перед строем объявлял.

— Вы говорили солдатам, что Казьмина подозреваю в краже?

— Нет. Говорил, что он на гауптвахте, за неисполнительность.

Топорно сработано. Дураком надо быть, чтобы понадеяться, что на такую наживку клюнут. Подкинули этот приемник. Как преступник почувствовал, что запахло жареным, решил переложить свою вину на другого. Арестован был Казьмин в четыре часа. Приемник подбросили, видимо, чуть позднее.

— Кто вечером в парке работал?

— Никто. В субботу после обеда мы обслуживаем технику, парко-хозяйственный день. Перед ужином закончили.

У следователя возник план.

— Кто-нибудь знает, что вы приемник нашли?

— Нет.

— Нужно выяснить, кто заходил в бокс, когда там никого не было. Но сделать это надо незаметно. Придумайте что-нибудь. Что узнаете — сообщите мне.

— Сделаем, — ротный встал. — А вы что об этом думаете?

— Пока ничего.

Когда ротный ушел, Субботин вывел на бумаге:

«Преступник знал, что Казьмина подозревают в краже».

Да, скорее всего, знал и полагал, что машину его будут осматривать с особой тщательностью. Но для всех Казьмин направлен на гауптвахту за нарушение дисциплины. Кто же знал, что он подозревается в краже?

Ротный пришел через час. Он рассказал, что переговорил с сержантом, который после ухода роты охранял бокс, пока командир не опечатает его. Сержант зашел за чем-то в ангар соседней роты, отсутствовал минуты три. Когда вернулся, заметил, что из дверей выходит Лагус. Тот самый Лагус, чистенький, румяный, как с картинки, солдат, кто первым подкинул мысль о Казьмине.

— Тебе чего надо? — спросил сержант.

— Я думал, командир здесь, — невпопад кинул Лагус и ушел.