Военные приключения. Выпуск 7

Они лежали, стараясь как можно глубже вдавиться в снег. Вскоре пламя, лишенное пищи, опало, скукожилось и медленно сошло на нет. Обугленный остов палатки постоял какое–то время, словно раздумывая, и упал на трупы задохнувшихся солдат. Обгоревший офицер так и остался лежать возле дверного проема.

Помогая друг другу, Иван и Антип кое–как поднялись.

— Развязаться надобно, — прохрипел Крашенинников.

— Легко сказать, — произнес Антип. — Они скрутили нас на совесть.

— Сообразим что–нито.

— Стой, ты куда?

Иван подошел к догорающему островку пламени, который остался на месте палатки, и, морщась от боли, сунул руки в огонь. Через какое–то время ему удалось пережечь ремни, связывающие кисти. Остальное было просто. Он отыскал в кармане одного из конвойных нож и мигом освободил от пут Антипа.

Они стояли рядом, разминая затекшие члены, и обсуждали, думали вслух, что же делать дальше.

— Ударим по врагу с тылу, пока он не ожидает, — сказал Крашенинников и тряхнул головой.

— Вдвоем–то? — охладил его пыл Антип.

— Н–да, силенок у нас маловато, — согласился Иван. — Тогда вот что, — оживился он после короткого раздумья. — Давай Трещеру отыщем да взорвем ее. Сами погибнем, зато крепость спасем. Вишь, наши–то палить по роще перестали…

— Где–то здесь пищаль, а как отыщешь ее?

— Искать будем.

— Ин быть по–твоему, — согласился Антип. — Пользу отечеству принесем.

— Сначала на дорогу большую выйдем, тогда легче будет Трещеру найти.

Они двинулись наугад по глубокому снегу: тропинку, ведущую к палатке, завалило взрывом.

На рощу снова начали обрушиваться русские ядра. Но падали они как–то странно: то вблизи, то поодаль.

— Никак не пойму, куда они целят, — проговорил Крашенинников. — Впрямь, что ли, палить разучились?

— И то, — согласился Антип.

Они брели и брели, а дорога не показывалась — похоже, с пути сбились. Начался уклон. Снегу сюда намело поболе, и идти стало тяжелее.

— Овраг, что ли? — сказал Антип.

— Разиня.

— Чего–чего?

— Да не тебе я, — улыбнулся Крашенинников. — Речка так называется здешняя, к ней мы вышли.

…Первым не выдержал Антип.

— Не могу боле, Ваня. Так можем трое суток искать Трещеру, роща–то большая, а мы и к дороге не вышли. — С этими словами он присел, пробил почерневший от пороховой гари наст и принялся глотать снег.

Иван опустился рядом. Русские пушки продолжали палить по роще, и он подумал, что такое упорство неспроста.

Внезапно вдали, за оврагом, по дну которого пролегала насквозь промерзшая Разиня, послышался адский грохот. Над ними засвистели осколки камней. Не лежи в этот момент Иван и Антип на снегу — пришибло бы их сразу. Затем послышался второй взрыв, третий…

— Попали–таки в Трещеру! — обрадованно воскликнул Крашенинников.

— Зелье пороховое занялось, — подтвердил Антип.

Он приподнял голову, чтобы оглядеться, и тут же уронил ее на снег. На виске Антипа показалась кровь. Иван подполз к нему, приложил к ране горстку снега, однако кровь остановить не удалось. Голова безвольно болталась.

— Антип, — позвал Крашенинников, но ответа не получил. Не обращая внимания на мороз, он снял рубаху, располосовал ее и сделал не очень умелую, но крепкую повязку.

В этот миг тяжелое ядро грохнулось совсем рядом. Словно рой разъяренных ос впились в Ивана осколки раздробленного камня, и он без крика повалился рядом с Антипом.

После взрыва трещеры в стане врага на какое–то время воцарилась паника. Защитники монастыря видели с крепостных стен, как поляки бестолково бегали, побросав фашины и осадные лестницы.

Архимандрит чувствовал себя именинником. Воеводы наперебой поздравляли его с уничтожением зловредной трещеры. Однако Иоасаф отвечал, что в том заслуга многих: и пушкарей, и Аникея Багрова, и безвестного инока Андрея.

На коротком военном совете решено было, воспользовавшись смятением врагов, развить успех и немедля учинить вылазку.

Под дробный стук барабанов быстро выстроились ряды ратников. Месяцы осады не прошли даром. Люди обучались и строй держать, и оружием владеть, и стрелять метко.

По сигналу ворота распахнулись, и отряд с криками ринулся на врага. Часть была конных, часть — пеших. Аникей вырвался вперед на рыжем жеребце.

Нынче главных задач было поставлено две. Первая — вывести из строя побольше вражеских пушек, которые наряду с Трещерой в последнее время начали донимать защитников. Вторая — пополнить запасы продовольствия, в котором осажденные нуждались. В выполнении обеих задач помогла грамотка Крашенинникова, поскольку в ней было указано как расположение вражеских пушек, так и несколько замаскированных складов продовольствия.

Ошеломленные осведомленностью противника, еще не пришедшие в себя после взрыва Трещеры, осаждающие не сумели оказать должного сопротивления. Московиты заклепали несколько десятков вражеских пушек, погрузили на захваченные фуры и телеги мороженые туши волов, мешки с пшеницей и овсом, сало и благополучно пригнали обоз в крепость.

Аникей отделился от остальных и поскакал в глубь вражеских порядков.

— Куда ты?! — кричали ему.

— В Терентьевскую рощу. Хочу Трещеру поглядеть. Вернее, что осталось от нее. Мигом обернусь.