Военные разведчики XX века

Никто в Москве и в швейцарской резидентуре не знал истинных причин происшедшего провала, и это только порождало беспочвенную подозрительность. Сам Радо полагал, что его выследили агенты гестапо, засланные из Берлина и Парижа и сновавшие вокруг его группы. Москва не получила своевременно информации о происшедшем и подозревала многих, в том числе Радо и Дюбендорф.

Долгое время бригаденфюрер СС В. Шелленберг, начальник VI (разведывательного) управления РХСА, через швейцарского коллегу полковника Роже Массона добивался ликвидации советской агентурной сети в стране. Массон охотно обещал свою помощь, но практически ничего не предпринимал. Когда терпение Шелленберга истощилось, он избрал другой путь действий. По его приглашению комиссар полиции Швейцарии Маурер прибыл в Берлин, где был ознакомлен с досье на три радиопередающие станции, действующие на швейцарской территории. Служба радиоперехвата обнаружила «Красную тройку»: две рации в Женеве, одну — в Лозанне. Шелленберг передал Мауреру все материалы на радиопередатчики и потребовал принять срочные меры по их ликвидации.

— Промедление в этом вопросе, — без обиняков заявил Шелленберг, — могло бы осложнить германошвейцарские отношения.

Слухи об этом давно распространяли агенты Шелленберга.

По распоряжению Маурера пеленгационные фургоны с дирекционными антеннами и группами захвата отправились по кварталам города. Определив примерный квадрат, где работала рация, последовательно отключались электросети квартала, пока не замолкал радиопередатчик. Цель оказывалась накрытой, и захват радистов уже не представлял особых сложностей, хотя порой случались и острые схватки.

В конце 1944 г., когда война в /Европе приближалась к концу и Германия была на краю краха, в Швейцарии состоялся суд над советскими разведчиками, обвиненными в шпионаже против Германии. Что это, педантизм, доведенный до абсурда? «Честная» и «беспристрастная» политика нейтралитета? Или первый недостаточно осознанный шаг на пути разразившейся позднее «холодной войны»? Швейцарская Фемида приговорила обвиняемых разведчиков, многих заочно, к тюремному заключению на сроки от семи месяцев до трех лет и различным размерам штрафов.

Выйдя из тюрьмы, Дюбендорф встретилась с «Ма-риусом»-Абрамсоном и рассказала ему о выбранной тактике поведения и защиты на следствии и суде. По словам Рахель, против нее не было убедительных улик в принадлежности к советской разведке и она не хотела этого раскрывать. Зная о влиянии англичан в этой стране, Сиси заявила, что работала в пользу Великобритании и Швейцарии.

Даже «Мариус» усомнился в правильности подобного решения, поскольку оно означало признание в шпионаже, а уж в чью пользу — судьи решат сами и без подсказок. По мнению Абрамсона, Сиси поспешила с подобным заявлением.

— Но у меня не было иного выбора, — настаивала Рахель. — Кроме того, я уверена, что наши товарищи поймут меня и согласятся. Я отрицала всякую связь с советской разведкой, и это, на мой взгляд, главное.

«Мариус» в растерянности смотрел на Рахель и не находил слов.

Позже всех вышел на свободу Пауль Бетхер. По окончании тюремного заключения он, как немец, был интернирован в лагерь для нежелательных иностранцев и работал некоторое время на торфоразработках.

Как только война завершилась, швейцарцы его освободили.

Рахель снова явилась к Абрамсону и поделилась радостью.

— Но у меня нет ни копейки денег, чтобы с Паулем добраться до Парижа. Не одолжишь ли на дорогу? Я сразу переведу тебе деньги из Франции.

Абрамсон дал необходимые деньги Рахель.

Сиси не предполагала, что поездка в Париж и прием у военного представителя СССР закончатся для нее не просто посещением Москвы, но и арестом с помещением во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке. Ей было досадно и горько слушать, что ее показания в швейцарском суде, сделанные под давлением и с целью сбить следователей с толку, всерьез восприняты в Москве. Следователь на Лубянке, не моргнув глазом, обвинил ее в связях с английской разведкой.

Рахель показалось, что она ослышалась. Она не знала, что точно так же обрабатывали следователи и других разведчиков, побывавших в руках противника.

— Я была и остаюсь военной разведчицей, верной обязательству служить честно и преданно Советскому Союзу, — повторяла она.

Чем больше Рахель доказывала свою невиновность, объясняя мотивы поведения во время суда в Швейцарии, тем больше мрачнел следователь.

— Вы или очень хитрая и ловкая шпионка, или у вас не все в порядке с головой!

Тем временем работник военной разведки по распоряжению Центра съездил в Женеву, где связался с «Мариусом» и попросил, чтобы тот передал ему содержимое тайника, оборудованного в сейфе МВТ. Не без колебания «Мариус» вручил документы и радио-детали человеку, который вызывал у него антипатию.

— Вы правильно поступили, — заверил его курьер Москвы. — Что касается Рахель Дюбендорф и Пауля Бетхера, то они плохие люди. Это они выдали организацию.

«Мариус» попытался возразить, но гость не стал его слушать.