Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг.

В докладе военного руководителя Высшего Военного Совета М.Д. Бонч-Бруевича от 31 мая 1918 г.[388] говорилось, что «в воззваниях правительства к народу» часто упоминается о «контрреволюционных генералах и офицерах», и, таким образом, народ, естественно, «восстанавливается огульно против всех вообще бывших генералов и офицеров». В результате, опасаясь самосудов и расправы, бывшие генералы и офицеры, причем даже те, кто вполне искренне желает служить в Красной Армии, вынуждены от этого отказываться. Между тем для всех очевидно, что «без боеспособной армии — с опытным и научно подготовленным командным составом — Российская Республика существовать не может». Поэтому вполне признавая, что упоминания о контрреволюционных генералах и офицерах в воззваниях правительства имеют свои основания, тем не менее для пользы дела формирования массовой регулярной армии Бонч-Бруевич ходатайствовал о том, чтобы правительство разъяснило народу, что наряду с контрреволюционными генералами и офицерами, изменниками вроде Скоропадского и Краснова, существуют и работают «над созданием Красной Армии генералы и офицеры другого типа, вполне преданные России и русскому народу, достойные не порицания, а всесторонней признательности и похвалы». На этом документе имеется резолюция В.А. Антонова-Овсеенко: «Для управления Совнаркома. Огульное безоговорочное упоминание о контрреволюционности офицеров, безусловно, крайне вредно для дела формирования новой армии, и разъяснение правительства было бы желательно в указанном смысле»[389].

В заключение приведем точку зрения по рассматриваемому вопросу видного военного специалиста бывшего Генштаба полковника Н.В. Соллогуба, высказанную им в беседе с Н.И. Подвойским 14 августа 1918 г.[390] «Я надеюсь, — говорил он, — что нам удастся найти кадр (т.е. бывших кадровых офицеров. — А.К.) с достаточным образованием и достаточно широким взглядом на вещи». Многие бывшие кадровые офицеры станут на государственную точку зрения и поймут, что «нам невыгодно никакое объединение ни с той, ни с другой из враждебных коалиций (Антантой или Четверным союзом. — А.К.)», так как у Советского правительства «представление о России одинаково с моим. Как этому правительству нужна армия, так и России, по моему представлению, нужна армия». Если бы я думал иначе, говорил Соллогуб, я был бы у французов, или на Мурмане, или у чехословаков. С такой, как моя, точкой зрения можно найти достаточно большое число бывших генералов и офицеров, которые понимают необходимость создания армии в России, чтобы защитить ее от «вторжения со всех сторон». Но чтобы найти такой командный состав старой армии, необходимо предоставить ему соответствующие условия службы в Красной Армии.

Кроме перечисленных выше обстоятельств, послуживших причиной нежелания бывших кадровых офицеров добровольно вступать в Красную Армию, следует указать еще на одно — так и не решенный, по сути дела, за время гражданской войны вопрос социального, и прежде всего пенсионного, обеспечения бывших генералов и офицеров[391].

Между тем, как отмечалось выше, в результате слома старой армии из нее было уволено четверть миллиона бывших офицеров в том числе тысячи бывших генералов и кадровых офицеров, без выслуженных ими пенсий. В особенно тяжелом положении оказались бывшие офицеры, потерявшие работоспособность «в следствии ранений, контузий», которых советские органы государственного призрения были еще «не в состоянии принять»[392]. Эти обстоятельства оказали отрицательное влияние на поступление в Красную Армию бывших генералов и офицеров как в период строительства ее на добровольных началах, так и с переходом к их мобилизации.